Телепередача "Русский Дом" от 24 августа 2003 года

 

  "РУССКИЙ ДОМ"

24.08.2003г.

КРУТОВ:

Здравствуйте!

Спасибо, что вы нашли время прийти к нам в "Русский Дом".

Сегодня наша программа посвящена нашему другу и товарищу Николаю Сергеевичу Леонову. Ему исполнилось 75 лет.

Николай Сергеевич пригласил нас и вас к себе на дачу, день, правда, выдался дождливый, лето сегодня холодное. Но, я думаю, что встреча с Николаем Сергеевичем Леоновым внесет ту теплоту и радость, которую он всегда доставляет нам, выступая перед вами с экрана телевизора, выступая в нашем "Русском Доме".

- Вот клен, да?

- Это клен Наташкин. Вот каждому ребеночку сажаю дерево отдельное. Это вот для внучки Натальи свой клен.

- Когда родился внук Николай, была посажена эта сосна.

- Он был меньше её размеров. А вот она его уже переросла в два раза, это для него.

- А еще рядом с Колиной сосной вырос гриб.

- Вот он, видите? Глубоко, вон он.

- А это мои внуки, значит, Наталья, Коля, а это

- Я уже в внучку никак не вписываюсь, в дочку.

- Вот дщерь моя Ирина Николаевна. Это Андрей Полушин наш старый друг и товарищ. Сколько же ему еще делать таких фильмов? (Смех) Когда-то приезжал ко мне в Алмазово.

- Да, первый фильм, посвященный 70-летнему юбилею Николая Сергеевича Леонова "Русский Дом" снимал пять лет назад в его родной деревне Алмазово на Рязанщине.

- И вот за эти пять лет Андрюша, деревня полностью исчезла с лица земли.

- Почему получилось так, что сегодня деревня вымирает?

- Деревню разрушили, конечно, на мой взгляд, две трагических черты. Первая это, конечно, раскулачивание, когда крестьянин потерял то, что называется, вековую опору, когда он потерял свою землю, потерял свою свободу, когда он потянулся в большом количестве в города, где началась индустриализация, понадобились руки рабочие, начала разрушаться еще семья крестьянская. Весь уклад и семья посыпалась. И вторая страшная традиция в истории нашего крестьянства, это война. Вы можете себе представить, деревню из 200-сот дворов, погибло 155 человек. Памятник не вмещает имена всех погибших. После войны деревня уже на ноги, в полном понимании смысла слова, не встала. А то, что творится сейчас, полная, полная, так сказать деградация деревни, она её просто добивает. Деревни уже не было как таковой. Сейчас речь идет о том, так сказать, сколько времени она будет умирать. Ведь мои сельчане они собирали в складчину деньги на строительство храма. В 1830 году вот эта деревня из 200-сот домов создала, построила храм. А взорвала этот храм власть, лишила священников вот этой духовной сердцевины власть, не сами крестьяне от нее отказались. А вместе с ней начало постепенно умирать всё.

- Но, обрати внимание, наверное, только у нас, в стране в нашей в России, вот это такое увлечение вот этими 6-тью сотками. Каждый даже горожанин хотел иметь 6 соток. Почему? Чтобы, наверное, не забыть вот чисто генетически не забыть, что чтоб землю свою, чтоб, вот я смотрю вот твой участок да, ну, сколько тут у тебя, восемь да, наверное?

- Да.

- 8 соток. Вот он обихожен, и деревья растут, и елочка, и дубок, и березы вон какие вымахали, и маленький огородик, тут всё есть. То есть, человек как бы не может русский уйти от этого, да? И, кстати, самое интересное, и он вот этот участочек огороды он и спасает-то его всегда.

- Когда вот давали здесь эти 6-ти соточные участки, то вдруг однажды большим нашим начальникам пришла в голову мысль, а генералам не надо давать эти участки, а то говорят, они займутся вот этим земледелием, вот этой садами и перестанут работать.

- Салаты, цветы будут выращивать.

- Да, салаты. Я вам скажу честно, я пришел тогда к начальнику разведки и говорю ему, я крестьянин по своей природе, я привязан к русской землю всю жизнь был. Я говорю, если хотите, увольте меня, а я уже был генералом, мне было уже не положено, я говорю, вы меня лучше увольте, а я буду заниматься своим вот этим небольшим участком, найду себе другую работу. Он подумал, подумал, сказал: нет уж, не пройдет, продолжай работать, дадим тебе твой 6-ти соточный участок. Я его ставил выше своего генеральского звания вот этот свой кусочек земли для своих детей, для своих внуков, для самого себя. Потому что без нее, ну, как Антей, знаете, в старом греческом мире. Оторви его от земли и всё, и кидай его вверх тормашками, куда угодно. А когда у человека есть корешок, выращенный им самим, когда есть дерево, посаженное им самим, он себя чувствует гражданином этой земли, хозяином этой земли.

Деревня Алмазово. Красивое название. Но, пожалуй, это всё, что осталось от некогда богатого села, прошедшего, как и все российские сёла, тернистый путь через раскулачивание, коллективизацию, бесперспективность. Вот и Леонов 10-летним мальчиком покинул отчий дом так, как родители переехали в город, который только что появился на карте. Так что название Электросталь тоже олицетворяет собой целую эпоху, эпоху электричества и огня.

- А там я уже поступил в 5-й класс и до 10-го спокойно учился в Электростали, будучи, так сказать, пятым ребенком в семье железнодорожника. Его взяли сразу на фронт, а я остался в возрасте где-то 14-15 лет старшим мужиком в семье.

- Удивительно, но факт. Выпускники 10-го "Б" класса, закончившие электростальскую школу № 2 в 1947 году встречаются до сих пор. Инициатором этих встреч стал именно Николай Сергеевич Леонов. Часто они проходят дома у их учителя математики очень трогательного и веселого человека Николая Петровича Ерошникова, он всего на 8 лет старше своих учеников. Со временем разница в возрасте сгладилась, но до сих пор все по привычке обращаются к нему только по имени отчеству. Сегодня мы встретились для того, чтобы повспоминать о военном детстве их одноклассника Николая Сергеевича Леонова.

- Мы никогда не замечали, что у него генеральские, собственно мы и узнали, что он генерал, это, по-моему, в каких-то самых последних встречах. Вот когда он написал "Лихолетье", вот когда мы узнали, что он генерал.

- Ну, почему, он не говорил что ли?

- Никогда.

- А он просто, вы же видите, что мы его до сих пор называем Колей, ни Леонов Николай Сергеевич

- Не то, что он генерал, ни то, что он доктор исторических наук мы не знали. Мы знали где-то он.

- Да, Коля у него была трудная жизнь, жил он за городом, ходил 4 километра в школу, в любую погоду ходил, в дождь, слякоть, жил впроголодь. Вы представляете отрока, у которого не было ни минуты свободной в день. Он должен был выучить уроки, поиграть с сестренками, понянчить, наколоть дров и напилить, работать в огороде. И когда я из Москвы приезжал ночью на электричке, я всегда видел свет в его в их комнатах. Коля сидел и учил.

- Что ж тогда понятно, почему Николаю Леонову удалось с первой же попытки поступить в Московский институт Международных отношений. Хотя годы учебы не проходили гладко. Юному идеалисту вскоре пришлось столкнуться с духом карьеризма, тщеславия, шкурничества быстро проевшими верхушку советского общества. На последнем курсе он даже столкнулся с всесильным в ту пору Вышинским, министром иностранных дел. Леонов был комсоргом группы и осмелился заступиться за своих оболганных товарищей. Только чудо спасло его от исключения. И главное было дозволено и дальше серьезно изучать испанский язык.

Весной 53-го он поднялся на борт торгового судна "Андрея Гритти", отправлявшегося в Мексику. Здесь, на корабле он познакомился со студентом голландского университета Раулем Кастро, дружба с которым связала его на всю жизнь.

- 50 лет тому назад, ровно 50 лет я только что выехал в первую загранкомандировку. Случайно на корабле среди пассажиров увидел молодых людей, которые мне показались очень интересными, с которыми я мог завязать контакт.

- А ты тогда, по-моему, еще не был и разведчиком?

- Я и не был разведчиком, но уже какие-то, наверное, были заложены в меня такие инстинктивные генетические качества. Я сам проявил инициативу, познакомился с ними и среди них оказался один по имени Рауль Кастро. И вот я сейчас поеду отмечать 50 лет дружбы с ним, это было в 53-м году. 50 лет мы с ним неразлучные друзья, не смотря на все трудности и сложности, которые были в отношениях между государствами, мы с ним оказались по-человечески кровно почти связанными друзьями, два братья.

- Ну, как я понимаю, с Кубой у тебя особые отношения, да?

- Потому они и стали особыми, через него я потом с Фиделем Кастро подружился, с Че Геварой подружился. Это была, так сказать, гнездовая я бы сказал, так сказать, моя дружба, которой очень дорожу.

- А вот скажи, пожалуйста, вот за свою жизнь тебе пришлось встречаться со многими лидерами, видеть многих лидеров. Скажи, пожалуйста, вот кто, на твой взгляд, из них наиболее полно отвечает вот этому призванию быть лидером.

- Человек, который на меня произвел в жизни самое глубокое впечатление, это, конечно, Фидель Кастро. Человек абсолютно несокрушимой воли, невероятно богатый эрудицией мощной, и человек четко знающий свои цели. Человек, который политик, который никогда, никому не врал, не лгал, ни своему народу, ни внешнему миру, ни, наверное, даже Господу Богу, потому что он, в общем-то, человек общающийся с широким кругом религиозных деятелей, в том числе и с Папой. Они его никогда не считали ни атеистом, ни что. Человек, который смог поднять свой народ, совершить такую революцию без всякой, конечно, поддержки из вне, продержаться столько лет во главе государства, враждуя с самым могучим государством мира Соединенными Штатами, это действительно воплощение той самой легенды о Давиде и Голиафе, которую знают все дети на свете. Этот человек достоин уважения и войдет, конечно, в плеяду одних из самых великих людей мира, безусловно.

- А вот из наших правителей, так скажем, можно кого-то выделить?

- Вот тех, кого я знал, а так будем говорить я вошел в пору, когда можно было общаться с деятелями, это эпоха Хрущева, я Сталина не знал, Сталина я знаю только по книжкам, по кинокадрам. Хрущева я знал хорошо, потому что общались. И должен сказать, что всё, все последующие поколения русских политиков, российских политиков они мне известны лично, или близко в общении, кого-то я переводил, и я должен сказать, что это все-таки народы публика была мелкотравчатая, все-таки они не достигали выше среднего, а то и полусреднего веса. Это не великие политики. Самым костоломом таким вот, которого можно считать в какой-то степени великим, только великим в отрицательном смысле слова, это конечно, Ельцин. Личность сильная, которая подавил всех своих еще более мелких политиков, как медведь. Он разрушил и страну историческую, он совершил жуткую совершенно геополитическую катастрофу на земном шаре. Вот по своей личностной силе разрушительной, потому что в нем созидательного не было ничего, он, конечно, тоже производит впечатление зловещее, тяжелое впечатление, как разбойник, который вдруг, так сказать, получил власть над огромной страной. И не оказалось никого даже близко похожего, кто мог оказать сопротивление ему. Вот это трагично. Все остальные политики серенькие. Из предыдущих советских, в какой-то степени я бы выделил, как конструктивного человека, это Косыгина. Вот Алексей Николаевич Косыгин был человеком глубоко страдающим за те недостатки, которые были вот в нашей экономике, в нашем обществе. Это был человек выше средней культуры значительно, человек, обладавший колоссальными знаниями, но он лишен был власти реальной в стране, он играл роль всё время завхоза при всемогущих генеральных секретарях. Они им помыкали всячески, он не раз порывался уйти в отставку. То есть по зачаткам это был хороший конструктивный деятель, но существовавшая система и у него не хватало волевых качеств для этого привела к тому, что он остался лучом света, который не обогрел нас, не осветил нас.

- То, что сегодня происходит у нас в стране, что к власти пришли люди, в основном, беспринципные, люди наглые, люди бессовестные говорит ли это о том, что народ заслуживает того правительства, того руководства, которое есть?

- Вы знаете, я согласен. Я часто думаю вообще, а за что Россию так вот наказывает часто Господь, посылая на нас то мор, то войны, то дурную погоду. Я думаю, что он в значительной степени посылает это нам для вразумления. Если мы вразумимся, если поймем, что, в конце концов, в основе всего лежим мы с нашими недостатками, то тогда, конечно, мы будем думать о том, кто нами руководит. То есть мы сможем и сами определять свою судьбу, влиять на нее. Сейчас мы этого не умеем делать. Ведь кто нас толкает на то, чтобы молодежь наша ходила с банками пива даже в метро? Кто заставляет колоться молодежь наркотиками? Кто заставляет молодежь с ума сходить на всех этих дискотеках, тащиться в казино, стоят в очередях каких-то этих жалких привозных японских ресторанчиках. Это же мы сами катимся под горку по легкой, наклонной дорожке. А ведь работа над самим собой это самая трудная работа. Ведь говорят там вот имя Николай - победитель. Кого надо побеждать-то? Прежде всего, самого себя, свои слабости. Ведь всё время же говорят, спасись сам и вокруг тебя спасутся многие. Вот каждый человек и должен поставить первую задачу - сделать самого себя, сделай свою семью, сделай своё окружение, чтоб оно тебе было приятно, радовало твой глаз и душу. И тогда вы все будете вместе делать страну. Я всегда вспоминаю вот рассказ Толстого "Хаджи Мурат", помните эту историю с раздавленным репейником на конце, который все равно поднимается, всё равно растет. Так и человек никогда не бывает безнадежен. Безнадега, это крушение нашего духа.

- Уныние, самый грех.

- Совершенно верно. Пока у нас жив дух, мы всё можем сделать. Поэтому все вот, почему Робинзон Крузо живет столько времени роман? А потому, что человек один проявил несокрушимый дух. А почему наши казаки ходили Дежнев, Хабаров, ходили в Бог знает какие, тот же Протопоп Авакум? Дух был несокрушимый. Когда будет дух, всё остальное приложится.

- Как дождик, который сейчас пошел, да?

- Да, в саду стал накрапывать дождик и мы пошли в дом, где узнали, что на самом деле это не просто дом, а оригинальное кирпичное строение дачного типа второй половины 20-го века. Здесь мы познакомились еще с двумя членами семьи Николая Сергеевича - супругой Евгенией Николаевной и её мамой Зинаидой Васильевной. Зинаида Васильевна ветеран Великой Отечественной войны, участница обороны Москвы. А в это время на шахматной доске началась самая настоящая баталия.

- Поменяли мы равные фигуры, но посмотри, у меня в центре сгрудились все мои фигуры, я центр доски начинаю постепенно захватывать.

- Да вот у меня здесь пешка стоит и захватывай.

- Коля сейчас выиграет.

- Не надо.

- О том, как закончилась эта партия, мы расскажем в конце передачи, а пока вернемся к прерванному дождем, разговору.

- Николай Сергеевич, скажи, пожалуйста, вот когда ты работал в разведке, вы поставляли информацию, информация была из первейших рук из достоверных источников, использовалась ли эта информация полностью руководителями нашего государства?

- Действительно иногда, оглядываясь на жизнь в разведке, думаешь, Господи, да ведь мы пахали море, сзади нас осталась та же нетронутая вода. Действительно очень часто и наши добытые сведения, и наши аналитические суждения не были востребованы политически руководством страны. Это одна из самых больших трагедий вообще в работе в разведке. Ну, скажем так, в 75 году, который я считаю пиком в развитии Советского Союза, мы помнится в разведке, написали доклад в Центральный Комитет партии, в котором просили и рекомендовали, и советовали прекратить дальнейшее расширение территориальное влияние советского блока. Отказаться от этих ненужных авантюр в Анголе, в Мозамбике. Честно говоря, говорили, что и с арабским востоком бесперспективно работать. Надо сосредоточиться на небольших участках, которые крайне нам выгодны были бы стратегически, но на которые не требовались бы затраты, ни кадровых, ни финансовых, ни военных ресурсов. И нас не послушали. Доклад наш так, наверное, и лежит где-нибудь в архивах.

- Судьба распорядилась так, что сравнивать и сопоставлять лидеров освободительной борьбы в Латинской Америке и руководителей советского государства Леонову довелось через призму всей своей жизни. По возвращению из Мексики, откуда он был выдворен за связь с заговорщиками, его приглашают в разведку. В 58-м Леонов, как и многие его сверстники, не отделяли себя от государства, его достижений, его борьбы, вскоре он дает согласие. А на Кубе в это время его друзья начинают, казалось, бы безнадежную борьбу с режимом Батисты. Леонов не раз потом вспомнит слова Че Гевары, который тот скажет в ответ на вопрос о том, устоит ли Кубинская революция. "Я не знаю, устоит ли она", - отвечал тот, "могу только сказать, что если она окажется в опасности, то я ее не оставлю, возьму автомат и пойду на баррикады, буду драться до конца. Если же революция погибнет, то не ищите меня среди людей, спрятавшихся в иностранных посольствах, бегущих на кораблях или самолетах в изгнание. Вы найдете меня среди её погибших защитников".

В 1968 году Леонова направляют в Перу. Для СССР это была закрытая страна, у нас не было с ней даже дипломатических отношений, чего не скажешь о США, плотно приглядывающих за всеми своими южными соседями. Вскоре Николай Сергеевич почувствовал это и на себе.

- Однажды я получаю звонок по телефону в свой номер в гостинице "Крельён", где я тогда находился всё это время. И голос на чистом русском языке по телефону заявляет мне. Что такой-то? Я говорю, да, такой-то. Так вот, имей в виду, мы очень хорошо знаем, чем ты занимаешься, кто ты такой, зачем ты приехал сюда. И если ты отсюда не уберешься сегодня или завтра самый поздний срок, то мы тебе проломим голову. Я успел только последнюю фразу сказать, что если вы намереваетесь это сделать серьезно, то имейте в виду, что я такие угрозы никогда не воспринимал и не приму, поэтому сегодня я пойду в кино в такой-то кинотеатр, на такой-то киносеанс. И с этим мой разговор оборвался. И в часов 10, а в тропиках 10 часов это глубокая ночь, темнота сплошная я тронулся один по пустынным улицам вот в этот кинотеатр, пришел, купил билет, сел в кино, какой шел сеанс, какой шёл кинофильм я понятия не имею теперь. Я все время где-то боковым зрением, затылком рассматривал, сидящих в зале, в полутьме людей и думаю, кто же из них мог быть автором этого звонка. Просмотрел до конца фильм, думаю, ничего не было, ну, наверное, теперь на обратном пути. Обратный путь провел в таком же естественно напряжении. Вот это в разведке состояние очень часто встречающееся, когда никаких внешних бравурных, так сказать, событий не происходит, а вот тяжелое внутреннее напряжение, постоянное ожидание чего-то, причем, как правило, обычно говорят тяжелые вещи в таких случаях. Я дошел все-таки благополучно до своей гостиницы, вошел в номер, почувствовал, что я покрылся, конечно, холодным потом, я пошел под душ, включил душ, стал намыливать голову и почувствовал, что у меня на волосах, на руках остаются пучки моих собственных волос. У меня была роскошная шевелюра и вот в этой командировке после подобных еще пару тройку случаев я, наверное, половину своей шевелюры потерял тогда.

- Скрытая война советской и американской разведки в начале 60-х активизировалась. КГБ упорно держалось своего принципа - не проиграть ни одного раунда. ЦРУ стало забрасывать к нам лже доброжелателей-провокаторов. В подавляющем большинстве удавалось отделить зерна от плевел, в самых сложных случаях наши разведчики стали использовать свою отмычку, прибегали к детектору лжи, вернее даже не к самому детектору, а заявляли о возможности его применений. Провокаторы немедленно вспыхивали огнем возмущения и тем выдавали себя. Дело в том, что американская пропаганда до такой степени убедила своих граждан во всемогуществе этого технического приспособления, что они не в состоянии были противостоять ему так, как это сделал в фильме "Ошибка резидента" советский разведчик, роль которого исполнил Михаил Ножкин. Кстати сказать, старый товарищ Леонова, только один сражался в действительности, а другой сумел раскрыть образ разведчиков в кино.

- Вы служите в органах безопасности?

- Нет.

- Разведка делала своё дело, на мой взгляд, очень и очень неплохо. Вообще я считаю сейчас и в своё время считал, но, теперь уже меня трудно обвинить в какой-то предвзятости, в какой-то корысти, я считаю, что наша разведка была самой сильной в мире, возможно, она и остается самой сильной в мире. Не самая богатая, тут ни в какое сравнение не идем в ЦУ, ни самые высоко технически вооруженные, тоже, видимо, никакого сравнения нет. Но, что касается агентурной работы, то нам равных не было.

- Ведь за это время, что я проработал в разведке все Латиноамериканские страны, начиная от Кубы, Мексики и кончая Чили, Аргентиной стали самостоятельными и в большинстве своем успешно развивающимися странами, в то время как в начале моей карьеры это были абсолютно холуйские к Соединенным Штатам страны, верные, так сказать, слуги их приказов. Их так и называли самая исправная часть машины голосования в ООН, со всеми почти были откровенно плохие отношения у Советского Союза, не было торговли, а потом мы всё это, в конце концов, открыли для блага нашей страны. И скажем Перу, с той же Перу установили прекрасные отношения в области рыболовного дела, послали туда наш рыболовный флот. По крайней мере, на столы советских людей поступило из тех вод более трех миллионов тонн рыбы. Я считаю, это было очень полезным для нас.

- А как вы думаете, сегодня наши руководители, нынешние руководители учитывают то, что поставляет им разведка?

- Пропала одна из главных притягательных сил государства. Когда был Советский Союз, историческая Россия это была определенная альтернатива развития человечества по сравнению с американской альтернативой. Это привлекало к нам очень многих людей. Ведь всю атомную, так называемое, дело шпионажа сделали люди, которые идейно были преданы Советскому Союзу и считали, что нельзя допустить, чтобы американцы одни владели вот таким страшным оружием, как ядерное. Они шли к нам не за деньги, а шли именно потому, что чувствовали симпатию к этому государству, которое предлагает другой путь развития. Сейчас этого нет. Сейчас Россия является рядовым, если не сказать хуже, капиталистическим, хотя этого слова боятся нынешние российские руководители, рядовым капиталистическим государством, причем, худшим. Потому что такой коррупции, как в России, нет, такой преступности, как в России нет, такой фиктивной демократии, как в России на Западе тоже нет. Поэтому Россия, как государство, привлекательным сейчас в глазах людей нужных нам для разведки оно не может быть.

- В 1971 году Николай Сергеевич Леонов возвращается в Советский Союз. Впереди его ожидала работа в ином качестве сначала заместителем, а потом и главой информационно-аналитической службы разведки. Перед ним раскрывается вся панорама международного положения СССР. В это время он близко знакомится с Владимиром Александровичем Крючковым, бывшим в ту пору начальником разведки.

- Как мне виделся с самого начала Леонов. Это человек, который обладал даром оперативного сотрудника и вместе с тем аналитика. Вы знаете, чаще встречаются люди обладающие способностями оперативника и несколько реже аналитика. Я думаю, что он редкое сочетание, обладал и тем, и другим качеством.

- Смертельную угрозу вот социализму я сам почувствовал в 79-80 году, почувствовал остро, поскольку был сам свидетелем и в какой-то степени участником, потому что часто там бывал в Польше появление солидарности, роль церкви, роль эмиграции, роль Соединенных Штатов в Польше. Вот все эти факторы заставили меня сделать для себя вывод. Ну, я для себя лично не делал их, а потом я их делал уже для руководства в виде записок, что социализм в Европе находится в смертельной опасности. Я предлагал сделать анализ всех выступлений против социализма, речь шла о берлинских событиях 53-го года, венгерских событиях 56-го года, чешских события 68-69 года с тем, чтобы разобраться в глубинке, что же лежало в основе таких стихийных массовых выступлений против социализма. Такой работы так и не сделали никто. Крючков, например, был участником, свидетелем венгерских событий, много знал об этих вещах, но не решился сделать вот такой глубокий политический анализ. Так мы и шли, закрывая глаза на то, что произошло.

- В своей книге Леонов описывает случай это было в 81-м году, когда в беседе с вами сказал, что он не видит перспектив в дальнейшем существовании социалистического лагеря, что впереди ждет катастрофа. Это был еще 81-й год. И он в книге пишет, что вы ничего не ответили ему тогда, а промолчали. Но то время еще было достаточно спокойно. А интересно, что же вы то думали, когда слушали его.

- Я припоминаю такой разговор с ним. Во-первых, я хотел бы сказать, что я повел правильным располагать любого сотрудника к откровенной беседе. Если даже он бы сказал какую-то крамольную мысль, ни в коем случае не отбивал эту мысль. И у меня очень часто были беседы с ним довольно откровенные, в ходе которых он излагал точку зрения не совпадающую с официальной. Нам нужно было бы, как представителям органов Государственной безопасности острее поднимать проблемы, вопросы, которые представляли угрозу для существования Советского Союза.

- То есть упрек бы адресуете как бы и себе?

- Конечно, бесспорно, бесспорно. Я думаю, что рассуждения о том, что и разведка потерпела поражение в холодной воде. Нет, но разведка потерпела поражение вместе со всем Советским Союзом. Не может быть так, чтоб один отряд одержал победу, а вся армия разбита. Армия разбита.

- 91-й год стал переломным в жизни всей страны. Советский Союз перестал существовать, народы натравлены друг на друга. Горбачев прячет свою беспомощность за привычным словоблудием, Ельцин крушит всё вокруг, Комитет Госбезопасности окончательно дискредитирован, враги удовлетворенно потирают руки. С ужасом Леонов видел как, то против чего он боролся в Латинской Америке, пришло сюда на его Родину. Полная экономическая и политическая зависимость, долговая яма, разрушительное копирование всех болезней Запада. Начиналась эпоха, которую он назовет в своей книге одним словом лихолетье.

- Не надо было разрушать Союз, в это не было никакой необходимости, можно было всё исправить, если б было у нашего государства, помню наша партия она была стержнем до самого последнего времени, нашего общества, не оказались бы самые настоящие предатели. Если б, допустим, наши внутренние силы, которые мы считаем черными, не сомкнулись с внешними черными силами, как однажды сказал Леонов - две стаи стервятников сошлись в одну, в 91-м году сказал, внутренняя стая и внешняя стая. И вот они кружат на России и терзают бедное её тело.

- Если бы был отдан чёткий приказ нашим руководством, что вот действуйте ребята, вот такие-то перед вами поставлены задачи, организовывайте деятельность, докладывайте и так далее. Мы не получили никаких указаний. А по своей инициативе действовать ну, я чувствовал себя ответственным за уникальную организацию, и легко можно было подставить не только себя подставить, хотя мыслишка и о себе естественно проскальзывала. Николай Сергеевич, я думаю, в меньшей степени он так как-то, как мы сказали, немного постарше меня, да и характер у него, наверное, пожестче. А я всё время думал, как мне спасать разведку, как сделать так, чтоб не подставиться, чтоб нас не грохнули. Ну, худо-бедно получилось разведка осталась, меня правда не стало, но это уже другое обстоятельство. Мы с ним одновременно принимали решение уйти, обдумывали, как нам жить дальше. Ни на минуту, надо сказать, опустили руки.

- Да, руки опускать у Леонова времени не было. Полем боя для него и его единомышленников теперь стала передача "Русский Дом".

Отрывок из архива передачи:

Мне хочется обратиться прямо к Борису Николаевичу. Взвесьте свои возможности физические и взвесьте свою историческую ответственность перед Отечеством, и подумайте о том, чтобы уйти добровольно от власти.

- Никого народу не стало, и деревня наша была вот вся забитая, а сейчас все разъехались, никого нет.

- У нас десять домов осталось. Это еще у нас вот кое-какие дачники купили, живут. А вот так-то у нас таких вот наших всех всего это 10 или 11 человек таких вот наших деревенских.

- У нас и клуб был тута, вон там на краю стоял.

- Магазин был прям рядом и школа была, построили новую школу там вон, мои дети все тут учились. А сейчас ничего нету, куска хлеба негде взять, захочешь поесть, и нету. Всяко, если какой у нас свет потухнет, нам никто не пойдет навстречу.

- А поля посадили?

- Нет, поля-то вот въехали………….. дорог нету, возить нельзя, даже вот проехать. Приезжают дети и незнамо как переехать. Плохо живем, плохо. Хуже надо бы, но некуда.

- Забыть землю, где ты увидел свет, наверное, тоже нельзя. Мальки, говорят, осетров идут в те места метать икру, где метали икру родители, так. Птицы летят в те же края. Ну, а люди чем же? Родная земля, есть родная земля.

Самое тягостное впечатление на меня произвело вот за последние, скажем, годы сообщение о том, что Михаил Сергеевич Горбачев продал отчий дом в селе Первомайское какой-то организации под названием "Ласковый май". Мы тогда были просто в шоке, думаю, ничего себе лидер попался, который в состоянии продать отчий дом. Нет, человек родился и должен жить там, где он родился. Оторванный человек от русской земли и сколько я их не видел, нормальные русские люди они все-таки чахнут и, как правило, исчезает их род с лица земли.

- Я вспоминаю "Вишневый сад".

- Да, вот расскажите, в драмкружке Коля ну, он же там в нескольких пьесах участвовал.

- Да. И мне кажется, что до сих пор Коля помнит "Не плачь мама, мы посадим новый вишневый сад, еще лучше, еще краше прежнего, радость тихая, как солнце в вечерний час сойдет на нас."

- Наташ, насколько ты можешь быть откровенна со своим дедушкой, насколько ты с ним делишься своей личной жизнью, насколько ты допускаешь его в личную жизнь?

- Полностью допускаю. То есть, я ему рассказываю про своих знакомых друзей, дедушка в принципе про меня всё знает.

- Но ведь, как бы считается, что старшее поколение не может понять современного молодого человека?

- Но, я и не стремлюсь, чтоб дедушка меня понимал, просто он мне дает иногда такие мудрые житейские советы, которые помогают мне ну, вот в нужной ситуации.

- А вот так как-то сказать, нет, там нельзя там осудить, есть?

- Нет, нет, дедушка совсем не строгий, он наоборот, всегда пытается общаться с моими сверстниками, с моими одноклассниками, чтобы понять наше поколение, наоборот.

- А тебе Коля, дедушка кажется строгим?

- Нет. Мы играем в шахматы, например, во еще чего-нибудь.

- В военных они играют.

- Очень интересно.

- В военных? Что за игра такая?

- Военных.

- Дедушка ему погоны лепит, и они играют в военных.

- И фуражку одеваем.

- Дедушки генеральскую.

- А вот Николай Сергеевич, Николаю своему внуку, чтобы ты хотел пожелать?

- Чтобы я ему пожелал? Чтобы в его жизни не происходило того, что происходило на жизни нашего поколения, ломки государства, разорения государства, и вот такой тяжелейшей моральной деградации, свидетелем которой нам приходилось быть. Все вот эти ломки через колено народа, все эти революции, воины, коллективизация, раскулачивание, репрессии, реформы разного рода Чубайские, чтоб вот этого в жизни людей не повторялось. Человек не для этого Господом Богом послан на землю. Было сказано: плодитесь, размножайтесь, а украшайте землю, не портьте землю. Вот этого я хочу своим внукам.

- Николай Сергеевич, с вершины своего 75-летия. каким тебе видится ну, не прошлое, а будущее, будущее нашего государства, будущее России?

- Людям в пожилом возрасте как-то присуще быть пессимистами, обычно они ворчуны, обычно все молодые поколения кажутся хуже, чем были они в своё время. Но, я не придерживаюсь этого. Вы же сами говорили, что уныние самый большой грех христианина. Поэтому я не считаю себя пессимистом. Я верю в то, что у государства нашего есть будущее, я верю в людей, я вижу на примере вот своих внуков, своих детей, что они исповедуют те же моральные принципы, все они у меня крещенные, все православные, все они живут по законам Божьим. Поэтому верю в то, что даже та часть молодежи, которая часто очень переедает, я бы сказал, западных ценностей, когда-нибудь её стошнит от этих ценностей. Как это бывало с нами со всеми в старое время. Я же вот прожил 15 лет за рубежом в капиталистическом мире, казалось бы в мире изобилие, но меня стошнило от этого изобилия. Я вернулся домой в родную Россию

- На свои шесть соток

- На свои шесть соток и чувствую себя здесь очень счастливым.

- Чтобы ты хотел пожелать нам, людям, которые тебя смотрят, которые тебя любят, которые каждое воскресенье ждут тебя в эфире, ждут тебя в "Русском Доме".

- Наверное, я бы конечно, всегда пожелал держаться вот этого принципа, никогда не предаваться унынию, никогда не складывать лапки, как таракан, ошпаренный горячей водой, не стекать в водосточную трубу. Бороться за жизнь, действовать по старому рецепту, совершенствовать самого себя. Если мы русские гордимся, что мы носители великой цивилизации, славянско православной цивилизации, если мы гордимся каждый раз, что у нас были такие корифеи, скажем, письменности, как Горький, как Толстой, как, естественно, Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Достоевский, как музыканты наши великие, композиторы, то нам нужно быть достойным их уровня, стремиться быть такими же. То есть людьми, которые будут укреплять эту цивилизацию нашу славянско православную. В этом, пожалуй, самая главная задача всех, кто будет следовать за нами. И мне всегда хочется, я своим детям и внукам говорю, будьте лучше, чем мы, знайте больше, чем мы, будьте добрее, честнее, открытее, смелее, чем мы. В этом только единственное спасение.

- Да, мы обещали сообщить о том, как же закончилась шахматная партия между Николаем Сергеевичем и Колей маленьким. Так вот, в результате сложных многоходовых комбинаций соперники согласились на ничью, или лучше сказать так: победила дружба. А затем нас всех ждал праздничный стол, непременных атрибутом которого было и то, что вырастили Леоновы сами на своих шести сотках.

- Родная картошечка, своя.

- А где своя-то?

- А у нас огород большой.

- Мы тебе очень благодарны за то, что ты нас пригласил на свою генеральскую дачу, спасибо тебе большое напоил, накормил. И мы не только мы, твои друзья товарищи, но и все, кто тебя смотрят, все, кто тебя любит, желаем тебе здоровья. И чтобы ты, как можно больше и дольше радовал нас своими прекрасными выступлениями в "Русском Доме".

- И вам спасибо за то, что Господь Бог меня с вами свёл, а вы дали возможность мне говорить не только со своей семьей, но и с большой семьей русских людей. Обращать к ним своё слово, не обязательно оно может быть абсолютно правильным, но оно всегда будет искренним, душевным и честным. Вот вам за это спасибо большое.