Никакой я не старец

 

  Храм, где служит батюшка, находится на окраине Питера. От метро "Чёрная речка" минут двадцать пешком до Серафимовского кладбища, затем прямо по аллее до кладбищенской церкви преподобного Серафима Саровского, где отец Василий служит настоятелем. На старца он совсем не похож, ну, разве что возрастом: лет около восьмидесяти, глаза молодые, небольшая бородка, бодрый энергичный голос.

- Здравствуйте, детки мои милые... Ну что, Саня, как здоровьишко-то?

- На поправку, батюшка, вашими молитвами...

- Значит, ещё лучше будет! Ну, а ты, раба Божия?

- Всё хорошо, батюшка. Благословите на поездку...

- Подожди, не спеши...

Батюшка идёт вдоль стоящих в два ряда духовных чад, дожидающихся его в домике причта, и по дороге успевает давать советы и благословения, одному суёт в карман плитку шоколада, другому дарит просфорку. Кого-то из толпы подзывает к себе. Через секунду до моего сознания доходит: меня. Батюшка берёт меня за руку, словно маленького мальчика, и отводит в соседнюю комнатку. На приходе отец Василий доступен всем людям, приходящим к нему. А между тем в Питере многим сатанистам и сектантам такой священник, как отец Василий - будто кость в горле.

- Никакой я не старец, никакой не провидец, а только простой опытный священник Земли Русской, - говорит отец Василий, не дав мне и рта раскрыть. - И вообще, все эти увлечения различными чудесами - старцами, прозорливцами, отчитками, мироточивыми иконами - не есть истинный путь для христианина. Чудеса нужны для новоначальных, ещё не укрепившихся в вере людей. Настоящий же христианин должен быть сосредоточен на стяжании любви к Богу и ближним, на благочестивой жизни во Христе...

И далее, без перехода, не давая мне вставить слово, отец Василий заводит разговор о миссии священника в современной России. И у меня сама собой отпадает необходимость задавать тот вопрос, который был приготовлен заранее.

Отец Василий говорит, что современный священнослужитель должен идти к людям с открытой душой, что после литургии надо не торопиться уйти из церкви, а спуститься к людям, чтобы уже в частной беседе разрешить вопросы, недоумения, нестроения паствы, утешить, прибодрить. Уже потом мне станет известно, что подобную неформальную практику применяет сам отец Василий на протяжении уже многих десятков лет своего пастырского служения. Однако сейчас, в беседе, он ставит в пример не себя, а своего великого питерского предшественника - святого праведного Иоанна Кронштадтского, который после службы шёл в самые бедные дома городской окраины - шёл по первому зову, не спрашивая, кто сколько заплатит - и потому простой народ прославил его ещё при жизни.

- Почему священники, служившие рядом с ним, не подражали ему? Что им мешало? Вот, пусть ответят на этот вопрос современные священники, которые отсиживаются в своих квартирах и домах. Я много езжу по России и редко вижу пламенное служение Богу. Всем нам надо поучиться на примере отца Иоанна Кронштадтского, на примере отца Алексия Мечёва, который 10 лет служил в пустом храме, а в грозные годы гибели России безбоязненно призывал верующих идти за Христом. Сегодня, как никогда, народ русский ждёт энергичного служения Богу и людям. И недаром наш первосвятитель, Святейший Патриарх Алексий призывает современное духовенство: "Литургия после литургии". Священству необходимо любить прихожан, как своих детей, и сосредоточить усилия на частое совершение литургии. Миряне же должны жить церковной жизнью и служить России.

Батюшка говорит о ложном смирении, которое сейчас весьма распространено. О том, что уничтожать свою волю надо в монастыре, где главное - послушание, а в миру волю необходимо воспитывать, чтобы уметь противостоять злу. Позже мне стало известно, что отец Василий, прочитав клеветническую статью на Святейшего Патриарха, напечатанную в газете "Дуэль", пообещал главному редактору этой газеты, что подаст на него в суд, если тот не опубликует опровержение. Опровержение было опубликовано, - правда, в предисловии, оно содержало злобный выпад уже против самого отца Василия. Но это его задело меньше всего. Ведь в борьбу-то он ввязался за Предстоятеля, за правду.

- Сейчас младостарцы зациклились на ИНН, на числе 666, - горько сетует отец Василий на современных раскольников. - Они кричат, что паспортов не надо принимать. Вот, кто громче всех кричит - пусть сами и не берут. Но больше всего орут монахи, которые сами одеты, обуты, накормлены, у которых нет семьи и которые отвечают только за самих себя. Им можно выступать. Но только пусть они подумают о том, что расшатывать Церковь и семью - это большой грех. Смертный грех, который не искупить. Не лезьте, куда не надо! Закон есть закон: чтите священноначалие. Сказал Патриарх - надо исполнять! Беспрекословно! А когда кричат. "Собор старцев такого-то монастыря решил..." А все старцы - моложе меня лет на двадцать.

-Я как-то приехал причаститься в Троице-Сергиеву Лавру, - вспомнил я. - Накануне, после всенощной, пошёл на исповедь. Молодой иеромонах перво-наперво прокурорским тоном спросил у меня: "Ты принял ИНН?"

-Откуда он знает? - возмутился батюшка. - Вот бы его посадить на хлеб-воду и пустить без регистрации детей кормить, когда ты не имеешь права ни причащать, ни ходить по требам, когда ты не имеешь права устроить детей в школу, как это было во времена советской власти. Он тогда взвыл бы, младосвят! Спросите его: "Кто тебя научил? Откуда ты почерпнул все эти наставления? Какие старцы тебя научили?"

Если глубже копнуть, то всё это - работа на Запад. Корней много - и с Запада, и из так называемой "церкви" Валентина Суздальского, и из некоторых наших православных обителей. Надел монашескую хламиду - уже святой и пророк..

Среди прихожан Серафимовского храма известна такая история. Приехали некие петербуржцы в Псково-Печерский монастырь, к старцу Иоанну Кресгьянкину. А отец Иоанн их и спрашивает: "А чего вы приехали ко мне в такую даль? У вас в Петербурге есть свой старец - отец Василий с Серафимовского кладбища".

О необычном даре батюшки рассказывают истории одна необычней другой. Часть таких свидетельств, рассказанных, в основном, прихожанами Серафимовского храма, собрал писатель Борис Гусев и опубликовал в виде послесловия к проповедям отца Василия в сборнике "Во имя спасения России". Вот некоторые из них.

"Вот случай, который произошел на моих глазах. У прихожанки заболела мама. Болела она долго, но теперь врачи рекомендовали положить её в больницу. Положили. Здоровье не улучшалось, и дочь поехала в Шуваловскую церковь, которую её мама посещала много лет. И просила тамошнего батюшку отслужить молебен о здравии матери. Отслужили молебен. Потом прихожанка эта приехала к своему духовному отцу в Серафимовский храм, к отцу Василию, и подробно рассказала ему о состоянии матери, и спросила, надо ли переводить её в другую, лучшую больницу. Батюшка ответил: "Не о том думать надо, готовь смертное... платье, чулки..." - "Что, надежды нет? - Может все-таки перевести ее в другую больницу?" - "Переводи", - сказал и ушёл, дав понять, что не следует вносить суету в таинство смерти. Мать умерла через двенадцать дней. Я был на панихиде по умершей".

"У моей дочери есть подруга, Тася, тоже прихожанка Серафимовской церкви. Знаю её лет пятнадцать уже. У Таси появилась опухоль на щеке, - был затронут нерв языка. Врачи, к которым она обращалась, давали разные рекомендации. Одни говорили: "Надо удалять". Другие советовали не трогать. Тася пошла за советом к отцу Василию. "Не спеши", - сказал он. Опухоль продолжала расти. Осмотрев больную, профессор 1-го Медицинского института предложил операцию. Тася снова к батюшке. Он: "Ещё подожди". Через месяц дал благословение на операцию.

- После операции, когда немного пришла в себя, оперировавший меня профессор сказал: "Ваш случай - самая удачная операция за всю мою практику!" - Почему? - спросите вы? Потому что она очень своевременно сделана: всё созрело, но тянуть дальше было нельзя: опухоль могла задушить", - рассказывала потом Тася, и с удивлением в голосе продолжала: - Профессор сказал мне словами батюшки! Ведь отец Василий, давая благословение, сказал: "Сейчас - время!" Удивительно, правда?"

Во время войны подростка из орловского городка Волхова Василия Ермакова вместе с сестрой угнали в концлагерь в город Таллин. Духовно окормлял заключённых этого лагеря таллинский священник Михаил Ридигер. Он совершал богослужения, утешал, исповедовал и причащал несчастных. Отец Михаил приезжал не один, а вместе с псаломщиком (ныне - митрополит Таллинский и всея Эстонии Корнилий) и сыном Алёшей (ныне - Патриарх Московский и всея Руси).

Вот как об этом времени рассказывает сам Святейший Патриарх Алексий II: "В бараке нам выделяли комнату или просто отгораживали закуток. Там ставили переносной престол, на котором и совершались богослужения. Многие пленные просили их окрестить, никому из них не отказывали. Особенно жалко было детей - перепуганных, голодных. С одним из них, Василием Ермаковым, я познакомился ближе. Мальчик попал в концлагерь вместе с младшей сестрёнкой. Они были детьми священника Василия Верёвкина, также оказавшегося в плену. Правда, детьми духовными. Но для администрации лагеря отец Василий эту деталь не уточнял, что в конечном итоге и спасло ребят. Родом все они были из Орловской области. В разгар битвы на Курской дуге попали в облаву и оказались в концлагере. Мой отец и другие таллинские священники, узнав о трагической судьбе собрата, начали хлопотать об освобождении его семьи, приписав к ней на свой страх и риск брата и сестру Ермаковых. Их освободили в праздник Покрова Пресвятой Богородицы. После войны вместе с Василием Ермаковым мы учились в Ленинградской Духовной семинарии, потом - в Духовной академии. Сегодня настоятель храма Серафима Саровского протоиерей Василий - один из самых почитаемых священнослужителей в Санкт-Петербурге".

Ещё когда отец Василий был семинаристом, его вызывали в НКВД. Допрашивали, что делал в оккупации, как освободился из концлагеря? Выдали "волчий билет", по которому невозможно было оставаться в Ленинграде. И тогда он пошёл в храм Духовной академии и помолился перед старинной иконой Божией Матери "Знамение" (по преданию, её подарил царю Алексею Михайловичу Константинопольский Патриарх Афанасий). Через два часа стало известно, что Василию позволили продолжить учебу в семинарии.

Как признаётся сам батюшка, уже полвека он служит Богу под покровом Пресвятой Богородицы. Сначала служил в знаменитом Никольском Морском соборе. В 1950-е годы за сочинение "Роль духовенства в смутное время" на него ополчились деятели из Московского института религии и атеизма: почему не сказано о роли народа? В органах отца Василия считали "неблагонадёжным", "нелояльным к власти". В это время на него в КГБ завели "дело", пытались склонить к сотрудничеству, угрожали репрессиями семье, уговаривали "смягчить" проповеди. Потом, поняв, что это дело пустое, отправили подальше - на окраину города, на Серафимовское кладбище. А духовные чада - следом, через весь город добираются к любимому батюшке. Сегодня дружный батюшкин приход составляет несколько сот человек - это для небольшого-то храма! А за советом к батюшке едут со всей России - как когда-то к Кронштадтскому пастырю - и тоже на окраину Санкт-Петербурга! Для каждого он находит слово утешения. А ведь у батюшки ещё большая собственная семья - жена, трое дочерей, внуки...

В этом году исполнилось 50 лет с тех пор, как Святейший Патриарх Алексий II и протоиерей Василий Ермаков окончили Санкт-Петербургскую Духовную академию. Из всего выпуска академии 1953 года в живых остались только они двое: Предстоятель Русского Православия и кладбищенский священник. И хотя звания звучат более чем контрастно, но послушание-то у них одно и то же - служение Богу.

- Ты ведь сегодня уезжаешь? - утвердительно говорит отец Василий перед прощанием, и я поражаюсь: действительно, именно сегодня я уезжаю, хотя уже пять дней - в Питере. Но я никому здесь об этом не говорил. Откуда он мог знать?

- Я несколько лет при батюшке, и убеждён: он всё знает, - сказал мне, прощаясь, Юрий Сидоров. - Только он очень скромный, и сам ни за что не признается.

 

Содержание номера        Главная страница номера