Зриши мою беду

 

 Св. Тихон Задонский говорит нам, что молитва бывает пяти видов: ледяная, холодная, теплая горячая и огненная. Серьёзный вопрос: как от ледяной молитвы перейти к холодной, а в идеале - достичь какой-нибудь теплоты?.. Позвольте рассказать один случай.

В конце минувшего лета, когда прохладным утром приятно отправляться в дальний путь из душной и запыленной Москвы, мы отправились в Оптину пустынь.

По дороге, не доезжая до Оптиной несколько километров, в селе Нижне-Казачьем завернули к нашему другу - директору частного детского дома Андрею Завражному.

Наша попутчица - добрая душа - накупила, невзирая на мои робкие протесты, в деревенском магазинчике коробки печенья, конфет и других сладостей для брошеных деток, и вот мы по разбитой дороге подъезжаем к кирпичному домику барачного типа.

Погожий денёк - все детишки гуляют во дворике. Нам навстречу вышел "детский папа" Андрей Викторович. После приветствий и поцелуев, формальных разговоров о дороге, мы начали выгружать подарки: сладости, игрушки и одежду. Ко мне подбежала и вцепилась в коробку девочка лет пяти и запищала тоненьким голоском: "Дай, дай!" Я же строгим голосом объявил ей: "Сладкое получишь только после обеда". Девочка не унималась - дай, да дай. Андрей, проходя мимо, сказал, что она, мол, хочет помочь - дай ей донести коробку до дома. Первая зарубка легла мне на сердце. Когда все собрались в большой комнате, Андрей скомандовал: "Помолимся". Дети и взрослые дружно встали, и, обратясь лицом к красному углу, где стоят иконы, слаженно запели молитву. Мне в этом показалась какая-то театральная нарочитость, но только в самом начале, - детские ангельские голоса и мой внутренний голос вскоре хором слились воедино, и молитва, что называется, пошла. Когда дети начали петь "Царице моя Преблагая, надежда моя Богородице...", Господь даровал мне слезы.

"Зриши мою беду, - пели дети, - зриши мою скорбь".

Эти слова из ребячьих уст звучали укором моей совести: "Ты-то уедешь сейчас домой к семье и забудешь о нас, но мы не станем обижаться на тебя, мы будем просто молиться Пресвятой Богородице".

Вот и вторая зарубка осталась на сердце.

"Яко не имам иныя помощи разве Тебе... токмо Тебе, о Богомати". Мы, взрослые, встаём на молитву друг за другом, поэтому никто не видит моих горьких слез, которые я не успеваю утирать. И больно, и жгучий стыд раздирает сердце за маленьких христиан, которых мы, так называемые православные, не вкушающие мясо по средам и пятницам, и уже "близкие ко спасению", бросаем на произвол судьбы.

Вот молитвы закончились. Пришло время ближе познакомиться с детьми. Их двадцать шесть человек. У всех судьба сложилась трагично.

"Это два брата, - Андрей бережно поднимает их на руки, - возрастом три и пять лет. Когда они попали сюда, есть не умели, только могли пить воду из кружки. Мать запрёт детей в доме - и пошла по деревне, пока запой не кончится, до детей ей дела нет. Вот об этого мальчугана окурки тушили - следы остались на теле". У каждого ребенка - своя история, которую иначе чем бедой не назовёшь.

Поражает внутренняя сосредоточенность детей и душевная глубина их глаз. Страшно даже подумать, что им довелось пережить, насколько они разуверились во взрослых людях и нашем греховном мире. Поэтому, наверное, так крепка их вера в Бога и надежда на заступничество Пресвятой Владычицы, так искренна их молитва.

Один белобрысый мордастик мне особо, душевно приглянулся. Вот бы мне такого сыночка! Я всё время держал его на руках. Наконец, пришло время уезжать. До свидания.

"Меня зовут Кирилл. А тебя?". - Я назвался.

"А ты хороший?".

Я хотел ему что-то сказать, и не смог - спазмы сдавили мне горло. Как ныряльщик из-под воды, чувствуя, что воздуха больше нет, я лишь махнул рукой и выбежал во двор, где долго не мог отдышаться.

 

Содержание номера        Главная страница номера