Теперешним, особенно молодым, читателям трудно представить всю величину подвига Владимира Алексеевича Чивилихина, свершённого его книгой "Память". Журнал, где она печаталась, "Роман-газету", зачитывали до ветхости. Сам же Чивилихин этому откровенно изумлялся. Отлично помню, как он говорил:
   - Ну, я же никаких секретов не раскрываю, я не цитирую ни одного источника, который был бы недоступен.
   И в самом деле - любой из нас мог пойти в библиотеку и читать исторические книги, летописи, хроники. В, общем-то, и читали. Но почему же именно Чивилихин взялся за труд такого масштаба и значения? Ответ один - он более всех явился сыном Отечества, гражданином державы по имени Россия. Он и до "Памяти" был известным писателем и ярким журналистом центральных газет. Повести его "Елки-моталки", "Про Клаву Иванову", публицистика в защиту сибирского кедра, озера Байкал сделали имя его авторитетным и значительным, но книга "Память" его обессмертила.
   Сибиряк, он полюбил Москву. Но, живя в Москве, остался сибиряком. Неслучайно он был дружен с Леонидом Леоновым. Им было о чем поговорить. "Размышления у старого камня" Леонова могли бы быть эпиграфом к чивилихинской "Памяти". Об их лесопосадках на дачах в Переделкино слагались легенды.
   Чивилихин очень радовался молодым талантам. Именно он продиктовал по телефону в 1964 году с Читинского семинара рассказ никому неизвестного молодого писателя Валентина Распутина. Рассказ был опубликован в тогдашней "Комсомольской правде" на следующий день.
   Как вятский человек, я очень благодарен писателю за его страницы о селениях вятичей на территории Москвы. Он поддерживал мои доводы о том, что нынешние вятичи - это откочевавшее на северо-восток европейской России древнерусское племя вятичей. Но, в данном случае, это частное, а главное - сказать в юбилей Владимира Чивилихина, что труд его - это подвиг во славу России, урок гражданина. И хорошо бы, чтобы нынешние читатели знали его. Он помогает жить, укрепляет душевные силы.
   Владимир Николаевич КРУПИН