Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
   Сегодня мы празднуем праздник встречи человека с Богом и праздник исполнения веры. Веры праведного Симеона, - он много лет ждал, когда исполнятся слова, реченные ему Духом Святым о пришествии в мир Спасителя. Симеон давно уже утомился от земной жизни и ждал, когда Бог даст ему благословение умереть. Он знал, что жизнь прожита не бессмысленно, что все злое, печальное, все болезни, несправедливости, которые за долгие годы пришлось ему перенести, тоже были неслучайны. Не было слепого случая, все промыслительно посылалось Богом и ему самому и всем людям для познания того, зачем человек живет, для единения с Богом.
   Такая вера, конечно, не терпит ни малодушия, ни уныния, ни суеты, ни отчаяния. Чего только не было в мире вокруг святого праведного Симеона.
   Фарисеи, учители закона, совершенно извратили веру. Саддукеи были просто неверующими людьми. Все это видел старец Симеон, но вера его не поколебалась.
   Его страна была порабощена язычниками, разделена на четыре части. Народ, избранный когда-то, который должен был, по слову пророков, ждать Спасителя мира, Спасителя от зла, от грехов, от вечной смерти, ждал по сути какого-то бунтовщика, политического деятеля, который восстановил бы былую славу Израиля.
   Не осталось почти никого, кто истинно чаял истинного Мессию. Но и это всеобщее помутнение умов не поколебало веры праведного Симеона.
   Почему? Евангелие говорит об этом: "Дух Святой был на нем", Дух Божий был с ним, он жил с Богом. Еще до Сретения, до встречи с Воплотившимся Богом, Господом Иисусом Христом, он предстоял перед Богом подобно древним ветхозаветным пророкам, подобно пророку Еноху, о котором сказано в Писании, что он ходил пред Богом и живым был взят на небо.
   Сегодня праздник великих обетовании Божиих, сегодня праздник исполнения терпения всех верующих в Бога людей, сегодня праздник правды Божией, которая не открывается сразу перед нами, чтобы мы долготерпели с упованием на Спасителя и не колебались сердцем.
   И не только в древние времена суета, беспорядочность мира, разного рода религиозные и политические ураганы не колебали истинно верующую душу, но и в более поздние времена, и в наше время.
   Я приведу вам три примера, как люди перед концом своей жизни дождались обетовании Божиих и с миром отошла из этой жизни в жизнь вечную.
   Недавно, в феврале, мы вспоминали день смерти великой подвижницы, схимонахини Маргариты, последней дивеевской монахини. А мы ее звали Фрося, и она себя так называла - Фрося, хотя была схимницей и прожила более девяноста лет. Никогда она не кичилась своим монашеством, хотя была монахиней с 15 лет, послушницей еще того Дивеевского монастыря. Она прошла тяжелейшую жизнь - лагеря, ссылки, бездомное существование, изгнание из монастыря, поругание мощей преподобного Серафима Саровского. На ее глазах было разорение Дивеевской обители, торжество безбожия.
   Было и более страшное - монахи и священники снимали с себя сан, говорили: "Мы не веруем в Бога, если такое происходит". Не мы им судьи, но было и такое. А она твердо веровала в обетование своих духовных отцов и матерей, которые говорили, что снова возродится Дивеево и последняя оставшаяся в живых дивеевская монахиня встретит мощи преподобного Серафима Саровского, которые архиереи и дивеевские сестры на своих руках принесут в Дивеево. Будут воссозданы огромные дивеевские храмы. Эта последняя из дивеевских сестер должна будет сохранить святыни, оставшиеся от преподобного Серафима: епитрахиль, поручи, рукавицы, горшочек, в котором он варил траву, и еще - дивеевскую свечу, которую эта последняя дивеевская монахиня возжжет перед входом в храм, когда будут вносить мощи преподобного Серафима.
   Конечно же, когда совсем юная послушница Евфросиния слышала эти обетования еще в начале XX века, она даже не думала о том, что этой ей придется все и сохранить, и испытать, и возжечь заветную, свечу, и встречать мощи преподобного Серафима. Но в те долгие и страшные десятилетия, пока это все не свершилось, она ни на секунду не сомневалась в самих этих обетованиях.
   Казалось бы, как можно было в это поверить? Из города Сарова сделали закрытую зону - Арзамас-16, в котором производили ядерное оружие, в округе разрушили все храмы.
   Тайно монахи приезжали в Дивеево, подвернув под пальто подрясники, спрятав бороды в воротниках и шарфах, везя на груди Святые Дары, чтобы тайно на Овражной улице, в маленьком домике, где жили эти монахини, причастить их и тихо уехать. Потому что даже за это посещение и Причастие в совсем недалекие 80-е годы хватали монахов, заключали их в тюрьмы. Матушка Фрося показывала свечку, которую возжжет последняя монахиня (а тогда еще были живы несколько монахинь - и в Муроме, и в Арзамасе, и в Дивееве), конечно, у нее и в мыслях не было, что это будет она сама, считая себя всего лишь хранительницей этих святынь.
   И вот произошло то, о чем мы все знаем: бурно стала отстраиваться Дивеевская обитель, и схимонахиня Маргарита дожила до обетованного дня, когда она, уже немощная, в схиме стояла в дверях возрожденного храма с этой, изготовленной почти сто лет назад свечой, и, возжегши ее, встречала мощи преподобного Серафима, которые вносил в Дивеевский храм Патриарх, архиереи и сестры Дивеевской обители. Ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром.
   Другой подвижник, исповедничество и мученичество которого проходило на Большой Лубянке, в конце тридцатых годов. В одном из этих стоящих поблизости зданий был заключен архиепископ Арсений (Жадановский).
   Был, кажется, 1938 год - уже объявлено, что все храмы в России и сама Русская Церковь будут уничтожены, всех последних, оставшихся на свободе священников забирали и расстреливали, а владыка Арсений писал: "Я знаю, что придет время, когда сам народ уничтожит безбожную власть на Руси, возродятся храмы, монастыри, а самое главное, возродится вера и возродится путь людей от смерти к жизни вечной. Ни на йоту в этом не сомневаюсь". Так спокойно и уверенно перед лицом смерти можно говорить только силою Святого Духа. Владыка Арсений не увидел в этой жизни свершения обетовании, данных ему, но такая уверенность и такая непоколебимая вера говорят нам, что этот человек встретил Бога и, с миром отходя к Нему, прозревал грядущее.
   И у нас на памяти тоже подобный случай. Многие помнят последнюю духовную дочь священномученика Илариона (Троицкого), нашего небесного покровителя, которая дожила до наших дней, Любовь Тимофеевну Чередову.
   Она приходила иногда в монастырь, мы ее привозили на машине, ставили здесь стульчик, и Любовь Николаевна сидела всю службу, потому что ей было 102 года.
   Так вот, в 1929 году после смерти священномученика Илариона, а она тогда была еще молодой женщиной, Любовь Тимофеевна ни на секунду не сомневалась, что доживет до возрождения Церкви и прославления в лике святых своего духовного отца, владыки Илариона. Когда встала речь о канонизации священномученика Илариона, она была уже в очень преклонных летах и тяжело болела. Но так получилось, что процесс канонизации занял довольно долгое время - почти три года. Любовь Тимофеевна уже не вставала, врачи поражались, что она еще жива, а христианка твердо говорила: "Не беспокойтесь за меня, я не умру до тех пор, пока не узнаю, что принято решение о канонизации владыки Илариона".
   И вот в последний день ее жизни, когда мне довелось последний раз причащать ее, я наконец смог сообщить ей радостное известие, что Святейшим Патриархом и Синодом принято решение о канонизации священномученика Илариона. Когда после Причастия мы читали положенные молитвы, в них была и молитва старца Симеона: "Ныне отпущаеши раба Твоего...", то мы все ощутили, что сейчас происходит подобное тому, что было тогда в Иерусалимском храме.
   Она умерла в ночь, а через три дня, когда на заседании Синодальной комиссии по канонизации было официально объявлено решение о прославлении владыки Илариона, мы в Сретенском монастыре отпевали Любовь Тимофеевну. Гроб с ее телом всю ночь простоял в малом пределе, где читали псалтирь. На столбце царских врат мы уже за несколько месяцев до этого написали икону священномученика Илариона в преддверии прославления, и это был, наверное, единственный храм во всей России, где написана в те времена икона священномученика. И Любовь Тимофеевна лежала во гробе (мы всегда ставим гроб в этом приделе, ничего нарочитого в этом не было), прямо перед святым изображением своего духовного отца. Когда я позвонил с заседания Синодальной комиссии с радостным известием, что официально все утверждено, то по телефону услышал погребальные переборы колоколов: в это время Любовь Тимофеевну обносили вокруг храма, прежде чем вынести ее из монастыря.
   "Глубиною мудрости человеколюбие вся строя и полезная всем подавая", - поет Святая Церковь, созерцая Промысл Божий о каждом человеке. Конечно же, мы можем только молиться и просить у Господа, чтобы и наша слабая вера молитвами таких подвижников, о которых мы вспоминали сегодня, была укреплена. Будем просить у Бога, чтобы и наше упование на Него никогда не могло поколебаться никакими несчастьями, никаким злом, никакими клеветами, никакими ветрами, чтобы мы с чистой совестью вслед за святым праведным Симеоном и всеми уповающими на Господа могли когда-нибудь поблагодарить Бога, что Он с миром отпускает нас в вечный путь с этой земли: "Ныне отпущаеши раба Твоего..."
   15 февраля 2002 г.