Виктор Николаевич Тростников

    Прочитав заголовок статьи, кто-то может сказать: так ли этот вопрос для нас актуален? Неужели у нас мало собственных проблем и есть время заниматься чужими? Нет, своих проблем у нас по горло, и "Русский Дом" постоянно о них пишет, но дело в том, что одной из них, и далеко не последней, становится именно Америка. Не думать о ней, считать, что ее нет, сейчас невозможно. И захочешь о ней забыть, так она сама о себе напомнит. То она в одностороннем порядке выходит из договора по ПРО, то бомбит мирное население братской нам Сербии, то не разрешает нам бомбить чеченских бандитов, то провоцирует беспорядки в союзном нам государстве Белоруссии, то посылает военных советников в находящуюся у нас под боком Грузию, то требует отменить запрет на ввоз к нам недоброкачественных мясных продуктов, то неожиданно поднимает пошлину на поставки нашей стали, нанося нам миллиардные убытки. Правда, наш Президент считает, что "в этом нет трагедии", но в душу закрадывается тревожное ощущение, что нашим завтрашним днем будет распоряжаться уже не Путин, а Буш. Образ Америки все более делается в нашем сознании образом страны-агрессора.
    Не преувеличение ли это? Что ж, давайте попробуем взглянуть на дело объективно.
    Берем энциклопедический словарь, находим слово "агрессия". Вот как оно определяется: "Понятие современного международного права, которое охватывает незаконное с точки зрения устава ООН применение вооруженной силы одним государством против правительства, территориальной независимости или политической независимости других государств или народов (наций)". Этого признака уже достаточно, чтобы идентифицировать Америку как агрессора, так как она начала бомбардировки Югославии и сбросила Милошевича без согласия ООН. Аппетит приходит во время еды, и уже в американской газете появилось сообщение, что Пентагон планирует свержение еще некоторых правительств, неугодных Вашингтону. Потом, правда, последовало опровержение, но мировое сообщество уже спокойнее отнесется к такой акции, когда она произойдет.
    В новейшей истории существовала уже страна, для которой международные соглашения были клочком бумаги, - гитлеровская Германия. Порядок, который утвердился там после 1933 года, получил название фашизма и стал обозначать определенный тип жизнеустроения, схожий с тем, какой Аристотель именовал "охлократией" - диктатом толпы. В чем же заключается суть этой формы общественного бытия и имеет ли она место в нынешних Соединенных Штатах?
    Сначала о некоторых внешних аналогиях. Власть Гитлера сильно укрепилась после поджога рейхстага (1933); авторитет Буша сильно возрос после протаранива-ния Торгового Центра (2001). И тот и другой благодаря этим чрезвычайным происшествиям стали в глазах граждан народными мстителями, которых надо наделить широкими полномочиями. Гитлеру это позволило нацелить национальную экономику на создание могучей военной машины - вермахта, Бушу - направить в сенат проект рекордного за всю историю человечества военного бюджета, который наверняка будет утвержден, ибо трудно представить, чтобы кто-то из "народных избранников" осмелился теперь проголосовать против. Присоединение Австрии и захват Чехословакии немцами произошли через пять лет после поджога рейхстага; вторжение американской армии в какую-либо из стран, образующих, по мнению Буша, "ось зла", судя по всему, тоже будет осуществлено около 2006 года - оставшегося времени как раз хватит для психологической подготовки. И еще одна любопытная параллель: нацисты несли Европе "новый порядок", американцы намерены установить "новый мировой порядок" - то же самое, только масштаб глобальный.
    Тот формальный признак, по которому легко опознать указанную выше политическую форму, - полное пренебрежение международным правом и заключенными с другими странами договорами и соглашениями - есть не что иное, как следствие непоколебимого ощущения своей правоты. "Мы не обязаны подчиняться какому-либо внешнему правопорядку, поскольку сами являемся первоисточником и последним оправданием всякого права" - вот та мысль, которая стоит за этим ощущением. Она лишь льстит самолюбию граждан и сильно их воодушевляет.
    Теперь спросим себя: от чего зависит, какой вид всеобщего воодушевления устанавливается в этом случае в обществе? От того, на какой основе это воодушевление возникает. В одном случае людей может вдохновить нечто внешнее по отношению к ним и более высокое, чем они сами: некий формулируемый в объективных категориях идеал - например, религиозный или историко-философский, достижение которого требует служения, отказа от личного эгоизма, самопожертвования. Здесь энтузиазм не перейдет в безумие, ибо если общая цель действительно является высокой и благородной, то приближение к ней только добавит народу мудрости, а если она ложная, то это рано или поздно вылезет наружу, и энтузиазм пойдет на убыль. А вот когда толпа проникается чувством своей непогрешимости исключительно благодаря самоподбадриванию, которое имеет свойство идти вразнос, это кончается потерей чувства реальности.
    В Германии тридцатых годов всеобщее воодушевление возникло на базе чистого самоподбадривания, но поскольку его девиз был "немцы - высшая раса", там было обязательным уважение к немецкой культуре, которую предполагалось сохранять и развивать, поэтому при нацистах было достаточно хорошее изобразительное искусство и достаточно хорошая музыка. Что же касается современной Америки, то ее население сплачивается на базе совсем примитивной идеи: "мы сильнее всех!". Здесь уже творческого начала нет и в помине, так что Америка на наших глазах превращается в культурную пустыню.
    Сплотившаяся в едином порыве масса... А откуда эта масса, собственно говоря, берется в тоталитарном государстве? Это люди, которые существовали и прежде, но не играли в политической жизни общества никакой роли. Охлократия всегда есть выход на авансцену вчерашних маргиналов, которые недавно были ничем, а теперь становятся всем, и это одно уже наполняет их восторгом и заставляет во всю силу своих луженых глоток скандировать славословия вождю, который вытащил их из небытия, а заодно и самим себе. Такими обретшими голос безгласными были у нас в двадцатые и тридцатые годы пролетарии, деревенская беднота и "социально близкие" к ним урки, а в нацистской Германии - пресловутые "немецкие лавочники", лишенные социальной значимости унизительным Версальским договором и засильем евреев, занявших их сословную нишу А что сказать об Америке?
    Ее тоталитаризация была подготовлена еще в конце шестидесятых, когда там произошли два важнейших события: "сексуальная революция", отцом которой считается доктор Кинзи, и превращение негров, а затем и всех "цветных" из дискриминируемой группы населения в привилегированную, ставшее результатом кипучей деятельности доктора Мартина Лютера Кинга. Это был настоящий тектонический сдвиг, значение которого до нас до сих пор еще не дошло. Мы по инерции думаем, что Америка - страна Чарли Чаплина, Уолта Диснея и Лайнуса Полинга, а там зародилась и расцвела совершенно новая цивилизация, сменившая ту, начало которой Арнольд Тойнби относил к эпохе Карла Великого и называл ее "западным обществом". Это общество в Америке конца XX века сошло в могилу, и в нее вбит осиновый кол. Нынешний культурно-исторический тип, заявивший о себе в Соединенных Штатах, совсем другой, и он чрезвычайно благоприятен для распространения там шовинизма. Всевозможные меньшинства - этнические, религиозные, сексуальные и прочие, - в союзе с феминистками, колдунами и колдуньями, полууголовниками и разного рода демагогами и циниками образовали активное большинство, перед которым дрогнули средства массовой информации, а затем и руководимое ими общественное мнение. Теперь поставить негритянке двойку в Америке просто опасно: тебя обвинят в расизме и сексизме и могут уволить с работы. Этот моральный террор плебеев, внезапно превратившихся в патрициев, оказывает давление и на Белый дом, и Буш капитулировал перед ним. Более того, в погоне за популярностью он заигрывает с массой, выступая с речами с позиции силы и самолюбования, еще более разжигающими звездно-полосатую эйфорию.
    Начав с аналогии, ею и закончим. Главным уроком Второй мировой войны должен быть тот вывод, что умиротворение агрессора не только бесполезно, но и губительно, ибо от этого он еще больше наглеет. Но, кажется, урок этот прошел даром. Сегодня и Западная Европа и, к сожалению, Россия пытаются умиротворить Америку, деликатно намекая ей на то, что не только она имеет право на существование в этом мире. Но такая мягкотелость приведет лишь к одному: "новый порядок" нацистов скоро покажется нам разминкой перед "новым мировым порядком" Америки.