Триста тридцать пять лет назад, в декабре 1666 года, произошло одно из самых роковых событий нашей истории, знаменовавшее собой переход от одной эпохи русской жизни к другой. Оно породило последствия, не до конца изжитые даже и по сию пору, а его осмысление обрело нынче особую актуальность, поэтому, несмотря на то, что дата кругла лишь наполовину, его стоит вспомнить. Этим событием было низложение Московским Собором Патриарха Никона.

Эго возвышение произошло при втором царе из династии Романовых - Алексее Михайловиче, на долю которого выпала миссия окончательного избавления России от всех бед, вызванных Смутой 1598-1613 годов и возвращения ее в число ведущих мировых держав. Вступив на престол всего в 16 лет и имея мягкий, уступчивый характер, он вряд ли справился бы с такой задачей, если бы Божий Промысл не послал ему друга и помощника, обладавшего как раз теми качествами, которых недоставало ему самому: железной волей и обширным, поистине государственным умом. Никон был сын простого крестьянина Нижегородской губернии, но его гениальная натура не могла не привлечь внимание окружающих, и подобно свече из евангельской притчи, он был поставлен на самое высокое в стране место. В возрасте двадцати одного года он стал сельским священником, но познакомившиеся с ним на Макарьевской ярмарке московские купцы были поражены его дарованиями и перевезли его в столицу. Однако его характер должен был еще закалиться, и этапами такой закалки стали монашеское житье в Анзерском скиту на Соловках, а затем игуменство на Кий-острове и в Кожеезерском монастыре. Из последнего он по хозяйственным делам часто ездил в Москву и в один из приездов был приглашен наслышанным о нем царем на личную встречу. Алексей Михайлович полюбил Никона с первого взгляда, сделал его своим "собинным другом", а по смерти Патриарха Иосифа возвел на первосвятительскую кафедру. Это случилось в 1652 году.

Патриарх Никон был правой рукой царя в самое судьбоносное для России время. Разоренная Смутой почти до основания, она именно в этот период расцвела необычайно пышным цветом. Она стала богаче, чем до разрухи, покрылась тысячами изумительных "церквей XVII века", до сих пор остающихся самыми любезными русскому сердцу. И во всем, что содействовало национальному возрождению, Никон играл громадную, если не решающую роль. Особенно велика она была в деле воссоединения России с Украиной. Малороссийские казаки еще в 1621 году, при гетмане Сагайдачном, умоляли Михаила Федоровича взять их под свою высокую руку, но царь на это не решился, поскольку такой акт означал бы войну с Польшей, на которую неокрепшей Руси было трудно отважиться. Эту же просьбу, но в еще более настойчивой форме неоднократно обращал новый гетман Богдан Хмельницкий к новому царю Алексею Михайловичу, но тот тоже колебался. Наконец Богдан обратился прямо к Патриарху, и все быстро решилось: в 1654 году два великих славянских племени, исповедующие единую веру, стали и единым народом.

Однако главным делом своей жизни Никон считал церковное устроение, в частности, исправление богослужебных текстов, в которых при ручном переписывании накопилось столько ошибок, что наши службы грозили стать не вполне православными. Он отнесся к этому предприятию с огромным тщанием - послал в Грецию для приобретения старинных церковных книг монаха Арсения Суханова, образовал редакционную комиссию, консультировался с восточными патриархами и богословами. И работа была успешно доведена до конца.

Что руководило облеченным в патриаршие одежды иноком? Не может быть сомнения, что явным или неявным мотивом служило для него откровение другого инока - Филофея, жившего более чем за сто лет до него: "Москва есть Тритий Рим, а Четвертому не быти". Божественное предназначение Руси стать последней хранительницей полноты Истины, приняв эстафету от апостолов Христовых и от Византии, было для него очевидным, и он определил свой первосвятительский долг как необходимость понести эту эстафету дальше неповрежденной. Долг этот он выполнил так успешно, как этого не мог бы сделать никто другой.

Что же касается его падения, то именно оно делается сегодня для нас поучительным. При всех неисчислимых достоинствах Никон имел один недостаток, который в конечном счете их перечеркнул, - властолюбивый нрав. Он не умел ладить с боярами, ревновавшими его к царю, и своим высокомерием восстановил их против себя. Сплеча рубил он и противников обновления служебников. Хотя их было сравнительно немного, но именно они возбудили невежественную массу прихожан на защиту "древлего благочестия". Раскольники любили не столько Православие как выражение объективной истины, сколько себя в той своей провинциальной религиозности, которую считали Православием в последней инстанции, ибо это доставляло им приятное чувство собственной святости.

Собор под давлением греческих патриархов и тайного агента Ватикана - Лигарида снял с Никона патриарший сан якобы за превышение власти, за самоуправство. Те же изменения, которые под его руководством были внесены в порядок богослужений, все до единого были одобрены и узаконены. Однако раскольники восприняли низложение Никона как наказание за нововведения и еще более ожесточились против них. Здесь к их гордыне применилось еще и упрямство, не дающее выслушивать то, что может лишить ощущения собственной правоты.

Задуматься над этими плачевными свойствами человеческой натуры заставляет нас недавнее кипение страстей по поводу ИНН ревнивых не по разуму "блюстителей истинного Православия", не желавших даже прочитать убедительные разъяснения Церкви, что в этих номерах нет "печати зверя". Конечно, то, что в первый раз бывает в истории трагедией, во второй раз оборачивается лишь фарсом, но даже карикатурного повторения Великого Раскола, принесшего России столько вреда, нам не нужно.

Содержание     Начало страницы