Что уж так не везло Америке на прошлой неделе - не знаю. Сначала мой приятель отказался туда поехать. Его приглашали послужить год в одном из наших храмов, а он отказался:

- Не люблю я, - говорит, - эту Америку. А ему:

- И не люби - только служи: храм - он ведь везде Дом Божий: что здесь, что там... Батюшка повздыхал:

- Насчет храма, конечно, правильно, но не могу: представил, что служба кончилась, вышел из храма, а вокруг - пустыня духовная...

Его - дальше уговаривать: уламывали-уламывали, пока он не впал в глубокую скорбь:

- Вот представлю, что служба кончилась, вышел из храма, а вокруг - сплошная Америка... Удавиться хочется...

Тут уж от него отстали: ну действительно, если человек, одним лишь воображением коснувшийся этой страны, впадает в такую пагубу, лучше отстать.

На другой день двое семинаристов, помогавших мне в алтаре, разговорились о каких-то своих перспективах:

- В Грецию или в Сербию наверняка не пошлют, но уж хоть бы в Европе оставили, а то отправят в какую-нибудь дыру вроде Штатов...

То есть по представлению и приятеля моего, и двоих семинаристов страна эта безнадежно пребывает в кромешной тьме, как страна мертвого духа.

А тут выхожу из алтаря после службы - забегают две девочки с рюкзачками: похоже, иностранки. Одна растерянно прижимается к стене, а другая, как положено, крестится, прикладывается к праздничной иконе, потом, после земных поклонов, к раке святого Василия Блаженного.

- Откуда? - спрашиваю, когда она подошла под благословение.

- Из Америки.

- Как зовут?

- Екатерина.

По-русски Екатерина говорила чисто, и я решил, что она - дочь нынешних эмигрантов:

- Русская?

- Нет, у меня мама гречанка. Она считает, что спасти человечество может только Россия, и потому с детства обучает меня русскому языку: первой учительницей у меня была русская княгиня.

- А папа кто?

- Папа - американец, - и махнула рукой. - Дикие люди, очень к земному привязаны - деньги, слава, карьера, власть, больше ничего не понимают.

- А подружка?

- Тоже американка: "Мы - самые сильные, самые умные, самые лучшие, самые богатые, самые-самые". А в храм Божий вошла - и перепугалась. Я же говорю: дикие люди! Но меня одну не пускали, пришлось вместе с ней ехать. Мы уже были у преподобного Сергия, вечером отправляемся в Питер - к отцу Иоанну Кронштадтскому и блаженной Ксении, а потом - в Дивеево, к батюшке Серафиму.

- И что же: ты знаешь их жития?

- Конечно! Мы с мамой все больше русские книги и читаем. И каждый день молимся за Россию.

- А за Америку?

- Дерзновения нет.

- Это как же?

- Нет у нас дерзновения молиться за дом сатаны...

Мы распрощались. И тут же на Красной площади подходит незнакомая женщина:

- Батюшка! Что мне делать? Дочь вышла замуж за американца, уехала в Штаты, а теперь спивается.

"Вот уж для этого, - думаю, - вовсе необязательно было забираться так далеко...".

Мы поговорили, я, сколько мог, умягчил ее скорбь и пошел по родной земле восвояси.

Содержание     Начало страницы