Ночью два раза бригада "скорой" выезжала на удавленников. Под утро - на ножевую травму. Какой-то кавказец распорол живот. Как он утверждал, сам.

- И чего ты себе хачапури такой сделал? - спросила Ирина, осматривая рану.

- Харакири... - поправил раненый, и в уголках губ показалась кровь.

- Не довезти нам тебя. У нас ни аппаратуры, ни лекарств нет!

- За всэ заплачу! - сказал кавказец и закрыл глаза.

В конце смены Ирина позвонила в больницу, куда отвезли кавказца с "хачапури". "Помер..." - ответили ей.

И хотя это событие было рядовым для бригады "скорой", Ирина расстроилась. А дома, только пришла, позвал телефон. В трубке - всхлипы, проклятия и плач. Ирина долго не могла ничего разобрать.

- Это я, Вера! - наконец разобрала Ирина - Вера!

- Что случилось-то, Вера? Расскажи толком!

- Сережу убили... - донеслось из трубки, и снова плач, всхлипы, истерика, которую невозможно остановить. Впрочем, истерика начиналась и с самой Ириной.

- С-Сережу? - положив плачущую трубку на край стола, спросила она. - Когда? Зачем? Почему Сережу?

Теперь плакали они обе. Ирина обхватила руками голову... Трубка лежала на столе. Они не слышали из-за слез друг друга, но мешались слезы и голоса в одной общей боли, в беде, которая соединяет...

Сережа приходился Ирине племянником, но ощущала она его - своих детей не было - родным сыном. И никогда за все семнадцать лет не то что ссор не было, но даже и тени непонимания, раздражения. Никогда... Если, конечно, не считать того, что произошло четыре месяца назад...

Тогда начинался призыв в армию, и Сергей решил "закосить", как теперь многие делают, от солдатской службы.

С этой просьбой - помочь комиссоваться - обратился к ней, к тетке. Ирина ушам своим не поверила. Семнадцать лет воспитывала крестника, учила быть честным, смелым, терпеливым и мудрым, как и положено православному человеку. И вот эта просьба...

- Боишься, что в Чечню пошлют? - спросила она.

- В Чечню?! Не, тетя Ира... Сейчас кроме Чечни "горячих точек" хватает... Да и два года терять не хочется. Сейчас одни придурки в армии служат. Или те, кому ничего в жизни не светит...

Милитаристской Ирина никогда себя не ощущала, но ей стало обидно за армию.

- Зачем ты говоришь так, Сережа?.. - мягко сказала она. - Армия нужна, чтобы Родину защищать...

- Теть Ир! - прервал ее Сергей. - Я прошу меня от этой армии защитить, а ты нотации читаешь!

И снова Ирина поежилась. Она не узнавала своего крестника.

- Сережа... Не обижайся, пожалуйста, но мне надо обдумать твою просьбу... Если мы сейчас будем продолжать этот разговор, мы поссоримся.

- Теть Ир... - сказал Сергей, - конечно, забесплатно такие вещи не делаются. Родители заплатят сколько следует... - Сергей! Уходи, пожалуйста... - взмолилась Ирина.

Не прошло и получаса после ухода Сергея, как начались звонки. Звонила мать Сергея, Иринина сестра, Вера. Звонила бабушка Сергея, Иринина мать... Звонили все родственники, которых знала Ирина и о которых она понятия не имела. И все упрекали, что она не хочет помочь Сергею.

Слезы мешались с угрозами, упреки - с обещаниями... Голова шла кругом.

На следующий день Ирина отправилась в церковь. Дождалась знакомого батюшку.

- На что вы меня благословите, батюшка? - спросила. - Помочь Сергею или нет?..

- Что ты у меня спрашиваешь? - ответил священник. - Ведь сама знаешь, что ни один иерей не даст благословения на мошенничество, на обман... Тем более, когда от долга защищать Отечество пытаются уклониться... Нет-нет, милая... И не смотри на меня так...

- Но ведь тогда я потеряю своего крестника...

- Даст Бог, не потеряешь. А поможешь - потеряешь наверняка.

День после этого разговора Ирина держалась. Еще через день дрогнула. Сказала матери Сергея, что готова сама дать денег подкупить врачей, только пускай кто-нибудь другой этим занимается.

И тогда снова зазвонил телефон. Родственники теперь еще яростнее нападали на Ирину, упрекали в лицемерии и ханжестве. Что это значит: она готова дать деньги на взятку? Это чтобы не замараться самой?

- Этому тебя в церкви учат? - спрашивали они.

И Ирина сдалась.

Поговорила с бывшим однокурсником, который был большим начальником в призывной комиссии. Тот нисколько не удивился:

- Вообще-то это три тысячи стоит... Но для тебя за тысячу сделаем...

- Долларов?

- Ну не рублей же! Разве можно за наши русские рубли от службы в русской армии отмазывать...

И засмеялся, довольный тем, как ловко сострил.

На следующий день Ирина передала тысячу долларов, а еще через две недели Сергей получил в военный билет заветный штамп.

Такого счастливого лица, как в тот вечер, Ирина у своего крестника никогда не видела.

Это было три месяца назад.

...Ирина вытерла слезы и как-то отрешенно подумала, что Сергей чувствовал себя счастливым человеком за три месяца до своей смерти...

Потом взяла трубку, в которой, всхлипывая, булькал голос сестры. Похоже, что Вера тоже успела выплакаться. - Убили его... - сказала. - Сережа пошел подружку свою провожать, а его ножом ударили. Это ты виновата, Ирина.

- Я?! - спросила Ирина таким голосом, словно хотела позвать на помощь.

- Ты... - бесцветно подтвердила Вера. - Если бы он служил в армии, может быть, и жив бы был сейчас... А ты ему "белый билет" купила...

Хоронили Сергея в субботу на Южном кладбище. Все в похоронном расписании было продумано, и все было совершенно бессмысленным.

День выдался серый. Начинал накрапывать мелкий дождишко и тут же прекращался, но небо по-прежнему оставалось серым...

Вера сидела, схватившись за край открытого гроба, и невозможно было разжать ее пальцы.

Зато бабушка Сергея, Иринина мать, была чрезвычайно деловитой. Она рассказала Вере, какой памятник на могиле Сергея поставят, и сейчас рассказывала, что следователь в милиции оказался очень толковым и расторопным: убийца уже задержан, дело скоро будет передано в суд.

- Как ты думаешь? - спросила она. - Коробку конфет ему подарить или, может, торт?

- Кому - ему? - спросила Ирина, - Убийце?!

...В зале прощаний лежало много покойников. Морг работал, как конвейер. Ирина чуть было не задела чей-то гроб. Обернулась и испуганно вздрогнула: на нее "смотрел" из гроба знакомый кавказец, сделавший себе "хачапури-харакири". Лицо его было нарумянено, и казалось, что он вполне доволен своей участью. Вероятно, тут уже "за всэ" заплатили...

Началась панихида. Помахивая кадилом, священник деловито читал молитвы, снаряжая Сергея в последний путь. Ирина очнулась уже на кладбище, когда кто-то сказал, что пора идти. Она покачала головой, ответила, что хочет немного побыть в одиночестве.

Сидела на скамеечке и смотрела, как могильщики устанавливают памятник на соседней могиле. Это была гранитная плита, на которой красовался портрет кавказца, сделавшего себе "хачапури"-харакири.

Потом могильщики достали бутылку водки и устроились рядом с Ириной. Предложили и ей выпить.

- Страшная у вас работа, - произнесла она.

- Обычная работа... - ответил могильщик. - И со "жмуриками" работаем, и с живыми...

- Неужели вы не чувствуете? Ведь души кругом летают. Если вы что не так сделаете, они вам обязательно отомстят. Это очень серьезная работа... Ответственная...

Могильщики посерьезнели.

- А мы и делаем все ответственно, - поднимаясь, сказал старший. - За что заплочено, то и делаем. Чего ж не сделать, если за все заплочено?

Содержание     Начало страницы