Архив:
Заметки на полях «Жития преподобного Сергия» Екатерины II
Существует много авторитетных, исторически и духовно интересных описаний жизни «игумена земли Русской». Почему же из всех этих текстов нас привлекло ныне не живое свидетельство в первоисточнике Епифания Премудрого, не то или иное яркое иконописное переложение XVI–XVII веков, а «Житие», которое принадлежит перу императрицы Екатерины II? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, что заставило её уделить особое внимание именно церковной деятельности преподобного после того, как она тщательно проследила процесс создания монастырской сети в России и закладывания пустынножительской традиции. Этот интерес императрицы уже при первом чтении не может не вызвать некоторого удивления уже потому, что идёт вразрез с общим направлением её деятельности. Ведь в числе основных реформ Екатерины – вспомним – была секуляризация церковной жизнедеятельности, подрыв традиций православного русского монастыря.
Наше обращение к екатерининской «Выписи» Жития преподобного Сергия вовсе не академического свойства; в перипетиях давних лет присутствует день сегодняшний в его политическом и нравственно-духовном брожении.
И необходимость понять, что происходит сегодня с Русской Православной Церковью и с Отечеством нашим, заставляет нас обратиться к имени другого Сергия – пусть этот переход не покажется странным, – к пресловутой теме «сергианства». В самом деле, бывают ли обстоятельства, как учил митрополит Сергий Страгородский, когда ради достижения общего блага – блага всей Церкви – возможно поступиться личным христианским долгом? Если внутри Церкви, которая призвана быть светом мира, этот вопрос, разрешаемый, как мы видим, в течение долгих веков, получает положительный ответ, то вне её после этого должны быть устранены какие бы то ни было затруднения.
Пожалуй, главная проблема, встающая или по крайней мере долженствующая встать перед исследователем екатерининской эпохи при обращении к личности государыни и деятельности её на российском престоле, есть проблема взаимоотношения власти и Церкви.
Девятого марта 1783 года Екатерина II напишет своему европейскому поверенному, другу и постоянному собеседнику по письмам, литератору барону Мельхиору Гримму: «Что касается моих святых, я беру их в святцах, и, когда мне бывает нужно, я ищу между ними людей, которые служили государству или человеческому роду...» Согласно такому трезво понимаемому долгу просвещённого монарха перед народом, Екатерина и выстраивала свои отношения с Церковью. Она искренне почитала себя за «главу Церкви» и полагала, что-де «церковная власть должна подчиняться ей безусловно». Но что же такое в действительности власть в Церкви? И – власть в христианском государстве?
Дана Мне всякая власть на небе и на земле, – так запечатлевает Христос прощание с учениками, Воскресением Своим отнимая всякую власть у последнего врага – смерти. Возносясь к Отцу, Он являет торжество превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем. Исходя из этой полноты власти и её осуществления в мире, Христос и направляет Своих учеников: всех людей сделайте Моими учениками. И когда мы начинаем размышлять над существом власти, может быть, прежде всего надо думать о полноте власти церковной. Ведь власть, которую даёт Христос Своим ученикам, ничем не отличается от собственной власти Мессии. Это сила исцелять больных, торжествовать над темнотой, власть прощать грехи, побеждать смерть.
В Деяниях апостольских и показано, как осуществляется эта власть. Как Христос, Именем Его апостолы и диаконы, поставленные ими, совершают чудеса исцеления, изгнания злого духа. Даже тени Петра достаточно, чтобы исполнилась власть Христа: Так что выносили больных на улицы и полагали на постелях и кроватях, дабы хотя тень проходящего Петра осенила кого из них. Вот и Павел словами Самого Христа воскрешает мёртвого. Эта сторона власти апостолов наиболее отчётливо выражается там, где история Страстей Христовых своеобразным «перевёрнутым образом» повторяется в их жизни.
Чудесным образом спасаются двенадцать от рук Синедриона, и Павел – от рук Ирода (прежняя власть Пилата, Римского государства, предавшая Иисуса кресту, избавляет Павла от рук иудеев в Коринфе, в Ефесе и Иерусалиме). Сила апостольских проповедей, обращающая тысячи людей к вере, – во внутреннем присутствии Божием, в силе Духа Святого (как и обещал Христос ученикам при прощании, они сотворят дела большие, нежели Он, их проповедь будет совершеннее и яснее). С этой точки зрения молодая Церковь обладала властью чрезвычайной. Однако эта власть – лишь внешний знак подлинной силы.
Сила проповеди апостольской росла вместе и вопреки усилению преследований. Потому что наше благовествование у вас было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе, и со многим удостоверением, как вы сами знаете, каковы были мы для вас между вами. И вы сделались подражателями нам и Господу, приняв слово при многих скорбях с радостью Духа Святого, – так писал апостол Павел в Первом послании к Фессалоникийцам, наиболее древнем документе Нового Завета. Сила Божия, сила Духа Святого, которой действует Сын, – вот власть Церкви. Но раскрывается она как реальная сила – прежде всего в противостоянии гонениям, преследованиям, одним словом – в немощи. Сила Божия в немощи совершается.
Получивший полноту власти в Церкви тем не менее может рассматривать её как собственную. В Новом Завете – это сила Духа Святого. И говоря в Послании к Галатам о законности своей власти, апостол указывает на следующие достоверные её знаки: немощь и безумие.
Сила Церкви передана ей от Христа, и знак её – лик Христа земного, Мужа скорбей, Который пришёл не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить Самому и отдать душу Свою для искупления многих. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, – говорит апостол, – ибо, когда я немощен, тогда силен. Лишь через немощь проясняется, что избыточествующая сила слова не от него исходит – от Бога. Знак подлинности власти Церкви – лик немощи. Не только служанки и нищей, но и Церкви гонимой, лишённой власти.
Но в целом в истории Церковь являлась вполне осязаемой силой. Её власть распространялась и распространяется до совести верующего, а именно такая власть решает судьбу человека – как спасения, так и вечной его погибели. Сила Церкви обладает такой глубиной проникновения, о которой земные правители и идеологи могут лишь мечтать.
Но так или иначе Церковь входит в контакт с государственной властью. Отношения их в течение истории могли принимать разные формы – от гонений, через взаимные отчуждения, до союза алтаря и трона. И здесь, надо сказать, большой опасностью для Церкви становится стремление к земной власти, искушение опереться на руку князя, вместо того чтобы, все отвергнув, принять силу «рукою крепкою, мышцею высокой». Христос дал нам пример правильного отношения к земной власти. Он не воспользовался властью Мессии ради собственной выгоды, отказался от чуда как демонстрации Своей силы, отринул власть над миром. Иисус принял власть лишь от Бога, тем самым явив Себя истинным Мессией, Которому служат ангелы. Отказ от «силы для себя» привёл Спасителя на Крест. Такой образ вобрала в себя Церковь. Хотя и она постоянно испытывает искушение прельщением земной властью, удивляться тут нечему.
Тайна беззакония встаёт перед нами. Ещё апостол Павел говорил, что не наступит «день Господень», пока не придёт отступление и не откроется человек беззакония, сын погибели. Святитель Феофан Затворник замечал, что речь здесь идёт не только о неверии и ересях, но и о том, что «немалая часть будет по имени только правоверными, в сердце же не будет иметь того строя, который требуется верою... Хотя имя христианское будет слышаться повсюду, и повсюду будут видны храмы и чины церковные, но всё только видимость, внутри же отступление истинное. На этой почве народится антихрист, и вырастет в том же духе видимость без существа дела». Задумаемся над этим, вглядываясь в сегодняшний день. Прислушаемся к словам святителя – пророческим, предупреждающим. Обратимся и к истории нашей, уроки которой пока не восприняты.
Протоиерей
Александр ШАРГУНОВ
(Окончание в следующем номере)