Протоиерей Александр Шаргунов - Знамение Богомладенца

 

  7 января – Рождество Христово

 

 

Исполнилась полнота времён, когда Бог послал Сына Своего Единородного в мир. Христос родился в дни кесаря Августа, когда Римская империя простиралась от Парфии до Британии и гордо именовалась империей всей земли. Тогда «вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле». Значит, и в Иудее, которая была захвачена римлянами за шестьдесят лет до этого, а теперь управлялась Квиринием, римским правителем Сирии. Этой переписью Август намеревался утвердить своё могущество, но Промысл Божий направляет всё к Своей цели.

Христос родился в Вифлееме, что означает «дом хлеба». Так угодно было Богу избрать это место для Того, Кто есть Хлеб жизни и Хлеб, сошедший с Небес. «Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице». То, что Господу не нашлось места в гостинице, – глубоко символично. Единственное место, которое было для Него на земле, был Крест.

Поразительно, что первыми свидетелями явления Бога на земле были пастухи и ангелы. Самые простые люди, которые пасли стада овец, предназначенных, может быть, для приношения в жертву в Храме. И они первыми сподобились увидеть Агнца Божия, вземлющего грех мира. Ангел сказал: «И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях». Бог восхотел проявить исключительную заботу обо всём, что касается рождения Сына Божия на земле. Как явить знамением очевидным и легко понятным для всех – Кто Он, от начала Сущий, и что Он хочет дать человеку? В течение всей истории Ветхого Завета Он с великим долготерпением шаг за шагом вёл иудеев, постепенно проясняя образы Бога воинствующего, которые они слишком часто воспринимали лишь в земном плане, поддаваясь влиянию своих соседей. Чтобы поняли они, наконец, что их Бог не имеет сравнения ни с какими другими богами.

Но последнее слово о Боге, высшее откровение о том, что Он есть для нас, Бог мог произнести только через Своего Сына, живущего среди нас, с той же самой плотью и кровью, что и наши. И прежде всего такого, каким Он родился в эту ночь Рождества, в знамении Младенца, лежащего в яслях. «И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях».

Если бы не было внезапного света и множества ангелов, поющих: «Слава в вышних Богу», пастухи никогда бы не осмелились поверить в это. Так далеко было то, что они увидели, от всех их представлений о Боге. Всё самое прекрасное и великое они могли вообразить о Нём, всё, кроме этого хрупкого, беззащитного, кричащего Существа, Которое Его Мать прижимает к Своей груди. Столь беззащитного, что без материнского молока, необходимого для Него, Бог не мог бы прожить как человек и одного дня. Творец мира, дающий пищу всему живому, умер бы от голода. Его и ищут с самого рождения умертвить. Он и умрёт, заушаемый бренною рукою, рукою создавший человека, пригвождаемый на Кресте людьми. Но прежде Ему надлежит пройти весь путь до возраста зрелости, научить всех и показать всем, для чего мы рождаемся и умираем. А пока Он нуждается в ощутимой денно-нощной заботе Матери, в полноте материнской любви, без которой Бог, чьё имя – Любовь, не может выжить в Своём младенчестве как человек.

Святые отцы говорят, что Бог, становясь до такой степени немощным и уязвимым, восхотел взять на Себя риск. Столь предельная немощь и столь поразительная уязвимость явились для Него единственным способом открыть нам нечто существенное о Себе и о любви, которую Он принёс нам. Ничто другое не могло бы никогда выразить равным образом то, что остаётся сокрытым для нас за словами, слишком легко произносимыми. Бог любит нас – до такого уничижения, до такой зависимости от нашего к Нему отношения. Вот почему, явившись так, Бог восхотел быть любимым нами – кто может быть более любимым, чем младенец? И одновременно Он пришёл в совершенной открытости и доверчивости к нам.

«Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное», – говорит Господь (Мф. 18, 5). Тайна Богомладенца даёт нам многое понять о нас самих и о нашем пути. Если Бог восхотел приблизиться к нам с уязвимостью Младенца, мы в свою очередь можем предстоять перед Ним только с детским сердцем и с детским лицом. Перед Богом, но также – перед другими людьми. И это непросто. Мы не хотели бы ни родиться на соломе, ни быть одетыми только в пелёнки, ни лежать в яслях. Мы предпочитаем, даже не задумываясь об этом, чтобы внутренний наш человек – дитя, которое мы носим в себе, – не соприкасался в своей замкнутости с другими людьми. Более всего, может быть, мы заботимся о том, чтобы на нём были украшения взрослых.

Но внешняя видимость ничего не меняет в наших отношениях ни с Богом, ни с большинством людей. Мы никому не нужны с нашими фальшивыми богатствами и ложными духовными достижениями. Между Богом и человеком, и между людьми, как в эту Рождественскую ночь, может быть подлинная любовь только там, где беззащитность и нищета, где смиренная забота о нуждах других в Господе. Как у Младенца Вифлеема и Пречистой Девы Марии. Только те, кто уподобятся Ему, по дару Его вой-дут в Царство Божие.

Протоиерей Александр Шаргунов