Настоящий этнический индеец майя, уроженец далёкого Сальвадора, уже почти сорок лет живёт в России.
В 1978 году, когда на его родине началась гражданская война, Дамиан Марокин учился на четвёртом курсе инженерно-механического факультета местного университета. До диплома оставалось совсем немного, но обстановка в стране была далека от радужной. И вдруг Дамиан совершенно неожиданно для себя выигрывает студенческий конкурс, победители которого направлялись для продолжения образования в Германию. По крайней мере, так гласили официальные условия. В компании ещё пятнадцати таких же наивных юношей Дамиан оказался в самолёте.
В объятиях лучшей страны
– О том, что что-то пошло не так, мы догадались уже в полёте, когда поняли, что под нами Польша, – рассказывает наш собеседник.
– Сажают в Москве, отводят в депутатский зал и оставляют одних. За весь день (в аэропорту мы провели более суток) нашёлся только один ливиец, который немножко знал испанский и купил нам еды. На следующий день на автобусе отвезли в гостиницу. Приняли очень тепло, но мы поняли одно: отсюда мы никуда уже не денемся. Похоже, в Советском Союзе застряли надолго…
Как позднее выяснилось, корни нежданного «подарка» крылись в недрах сальвадорской компартии. Несколько дней гостям рассказывали на все лады, как им повезло. Расспросили, на кого учились в Сальвадоре и по какой специальности хотели бы продолжить образование, а потом распределили по ведущим вузам страны в разные города. Так Дамиан Марокин угодил в астраханский Институт рыбного хозяйства, биологии и природопользования.
– От рождения христианин, в Сальвадоре с бабушкой я ходил в католический костёл, – продолжает индеец. – Жизни без Бога я и тогда не мог себе представить, да и сейчас тоже. В Астрахани мне остро всего этого не хватало. Вокруг сплошные атеисты… И вот вижу на шее уборщицы, мывшей в общежитии полы, крестик. Обрадовался, стал её расспрашивать, правда, говорил по-русски я тогда совсем плохо, а понимал ещё хуже. Общения не сложилось, но женщина поняла, чего я от неё хочу, и пригласила в воскресенье в местный храм.
А там с Марокином случилось настоящее чудо.
Предсказание и видение
В далёком детстве с ним произошёл странный, на всю жизнь запомнившийся случай:
– В Сальвадоре, где у нас был собственный дом, я жил в одной комнате со старшим братом. Однажды вечером, когда мы уже погасили свет и легли спать, в углу комнаты появился очень красивый нежно-жёлтый свет, а в нём три силуэта. Брат тоже это увидел, испугался и побежал за мамой. Когда она пришла, видение пропало. Но эти три фигуры, их расположение, позы, наклоны голов навсегда отпечатались в памяти. И вот в Астрахани, первый раз придя в храм, на иконе замечаю те самые три фигуры из детского видения! И сразу же подумал: «Я пришёл к себе. К себе домой…» То была «Троица» преподобного Андрея Рублёва.
Прежде я никогда не бывал в православном храме – только в католическом костёле, куда ходил скорее из любви к бабушке. Но сама служба мне не нравилась: чего-то в ней не хватало. Особенно это ощущение неправильности усилилось, когда в нашей стране язык католического богослужения поменяли на испанский. И однажды бабушка мне сказала: «Придёт день, и ты уедешь далеко-далеко отсюда. Там ты найдёшь то, что ищешь, чего не хватает твоей душе». И её предсказание сбылось: в первый же раз, когда я пришёл в православный храм в Астрахани, мне сразу стало удивительно хорошо.
Вместо рыбы выловил… невесту
Через три года сальвадорец собрался домой. После астраханского рыбного вуза единственная верная дорога ему была в рефрижераторный флот, но она не особо прельщала. Астраханское начальство выхлопотало выездную визу. Но оказалось, что Дамиан слишком наивен.
– Уже в Москве быстро понял: из СССР меня никто не выпустит. Сначала пытался бороться, но потом понял, что всё равно никуда не денусь, и отдался на волю Божию, – говорит Марокин. – Интересно, что ещё в Астрахани я пришёл попрощаться со священником: мол, скоро улечу домой. А тот странно на меня посмотрел, спокойно так, с улыбкой, и сказал: «Ну, приедешь в Москву – там есть такой священник, отец Димитрий Смирнов. Может быть, его увидишь – так кланяйся от меня». И впоследствии я действительно познакомился с протоиереем Димитрием Смирновым, который со временем стал моим духовным отцом. В Астрахани я официально не переходил из католичества в Православие, а уже здесь отец Димитрий совершил надо мной этот чин. В церкви встретил и свою будущую жену Людмилу, с которой у нас уже четверо детей.
В московском храме мученика Трифона в Напрудном Дамиан и сторож, и плотник, и алтарник. Признаётся, что очень любит алтарное послушание:
– В нём сильное чувство сопричастности Богу, Его непосредственного присутствия. Вообще, ещё в Астрахани понял, что главное отличие Православия от католичества – не в особенностях службы, а вот в этой непередаваемой близости к Богу. В костёле я такого никогда не чувствовал. Православие – настоящее наше сокровище.
Андрей Олегович КЛОЧКОВ